ни с того ни с сего сделал мне предложение.
— Да! Выходи за меня! Ты идеальна, — заявил он. — Как же здесь жарко!
— Что ж поделать. Скоро дома будем.
— Но ты выйдешь за меня? — уточнил он, глядя на меня с улыбкой.
— Это за тебя наркотик25 говорит.
— Что у трезвого на уме, то у хмельного на языке, — заявил Бен и тут же уснул.
ОКТЯБРЬ
Проходят дни за днями, и я их ничем не заполняю. Мы со Сьюзен играем в кункен26
и пьем много чая со льдом. Я загораю у бассейна, почитывая журналы. Гуляю в саду,
иногда срываю лимон и добавляю его в чай. Потихоньку набираю вес. Я не вставала на
весы, но вижу, как округляются мои щеки.
Когда холодает и ночами преобладают сухие ветры, я устраиваюсь у уличного
камина. До меня его, наверное, никто не разжигал. Однако уже вскоре он начинает
дышать теплом и уютом, и надолго прикрыв глаза, я могу представить себя сидящей в
отпуске у костра.
Сьюзен часто составляет мне компанию, устраивая что-то вроде мини-версии
своего собственного Вдовьего Центра Реабилитации. Иногда ее вдруг пробивает на слезы,
но она всегда быстро берет себя в руки и успокаивается. Уверена, что дать волю слезам
она позволяет себе только ночью в постели. Время от времени, пытаясь заснуть, я слышу
ее приглушенные рыдания, доносящиеся с другого конца дома. Я никогда не иду к ней в
спальню. Никогда не упоминаю об этом на следующий день. Сьюзен любит переживать
свою боль в одиночестве. И не любит ею делиться. Днем же она хочет посвящать себя
мне, учить меня, как держаться, и я рада ей угодить. Ее методика исцеления неидеальна,
но ей она помогает. Сьюзен собрана и готова к действиям, когда это требуется, и в ладах
со своими чувствами. Похоже, она прекрасный учитель, потому что я действительно
чувствую себя немного лучше.
Изредка, когда Сьюзен нет рядом, я тихонько пробираюсь в спальню Бена. Я
воображала себе, что комната ждет его, застыв во времени и сохранившись точно такой,
какой ее оставил Бен. Думала, что, возможно, найду в ней старые школьные призы,
фотографии с выпускного, может даже суконный флаг — из тех, что некоторые вешают на
стенах. Мне хочется узнать больше о своем муже. Хочется собрать больше информации о
нем. Провести с ним больше времени. Но вместо этого я обнаруживаю тесную комнатку,
убранную задолго до его смерти. Тут стоит кровать с полосатым синим одеялом и в одном
углу висит полуоторванный стикер какой-то фирмы скейтбордов. Иногда я сажусь на
постель и прислушиваюсь к царящей в доме тишине. Наверное, здесь невероятно тихо,