Когда она умолкла, то наклонилась ко мне и посмотрела на меня; она, вероятно, думала, что я сплю, но я широко открыла глаза.
– А твоя головная боль? – спросила она. – Куда она делась?
– Не знаю. Вероятно, в озере или в лесу. Должно быть, я где-нибудь потеряла ее, потому что больше уже не чувствую.
* * *
В конце апреля 1879 г. мы отправились в Вену. Леопольду предложили прочесть ряд лекций в Ринг-театре, на что он с радостью согласился. Катерина поехала с нами. Это было очень оживленное время. То мой муж посещал своих старых знакомых, то они приходили к нам; кроме того, он завязал и новые знакомства, а так как его повсюду принимали хорошо и все относились к нему очень любезно, то он был в прекрасном расположении духа. Утром он проводил часа два или три за письменным столом, а вечером неутомимо предавался всем представлявшимся развлечениям. Газеты, кроме «Wiener Tagblatt», отозвались сочувственно о его лекциях. Захер-Мазох объяснил себе это исключение вмешательством Фришауера и дал себе слово отплатить той же монетой.
Не знаю, что было причиной искренней ненависти между этими когда-то неразлучными друзьями, но только Фришауер сделался ненавистным моему мужу.
Г-жа Фришауер сказала когда-то о Захер-Мазохе, что он наивен, как ребенок, и зол, как обезьяна, и это была правда.
Он с особенным удовольствием писал свои статьи из «Wiener Leben», когда ему приходилось разрабатывать не вымышленную тему, а говорить о людях и вещах, которые он знал. Он, подобно Катерине, любил сам по себе, не заботясь о лице, к которому оно «и носилось.
Когда его статьи представляли особый интерес для Граца, тогда по всему городу расклеивали афиши, и продажа шла очень бойко.
Чтобы ввести в заблуждение людей относительно личности автора, а также потому, что это забавляло его <>, он не щадил даже нас самих. Во-первых, появилась статья в стихах, относившаяся к Катерине, – пародия на юную иностранку, начинавшаяся так:
У Абдеров уже год
Красотой адаманта
Дева с шляпой Рембрандта
Необъятной цветет.
Леопольд позаботился, чтобы по улице, где жила Катерина, были развешаны крикливые афиши. Она не могла выйти из дому, чтобы не наткнуться на них.
Моментально она примчалась к нам, расцеловала моего мужа и была в восторге от чудесной рекламы, которую он ей сделал.
Дней восемь спустя появилась еще поэма, в которой упоминалось о нас, или, вернее, обо мне, на этот раз это была пародия на «Ты знаешь край…», но слишком лестная, чтобы можно было усомниться в личности автора.
Вероятно, денежные результаты этих статей внушили одному издателю в Граце мысль предложить Захер-Мазоху выпускать еженедельный юмористический листок. Мой муж охотно согласился, и вскоре появились «Черные Точки», насолившие очень многим лицам.