– Неужели забыла, на какой камень нажимать, девочка? Заходи… когда вспомнишь, – а вот это было произнесено с откровенным ехидством.
«Если знает, что стучу именно я, значит, все-таки наблюдал за нами», – подумалось мне, рука тем временем шарила по брускам на стене, пытаясь нащупать нужный. Кто ж виноват, что все они похожи, а орнамент симметричный и повторяющийся? Я наконец обнаружила искомое и решительно нажала. Если Сэн наблюдал, то наверняка и слушал. Но тогда зачем я буду все ему пересказывать? Глупо как-то получится. Мой грустный вздох совпал с тихим скрипом подавшейся вперед двери. В отличие от соседних створок она любила издавать такие вот мерзкие звуки, похожие на недовольное ворчание.
Изучая плиты черного пола, я перешагнула порог и замерла. Кожей ощутила легкое прикосновение холодного воздуха. Откуда здесь ветер? Помещение ведь полностью закрытое. Руки рефлекторно легли на плечи, стараясь их согреть, а взгляд заскользил по комнате. Удивление, смешанное с восторгом, нахлынуло волной, на несколько секунд вырвав меня из реальности. Вокруг было светло, однако не кристаллические фонари являлись тому причиной. Свет лился отовсюду, но не резал глаза, напротив, в его мягких лучах таилось что-то завораживающе-приятное, теплое, уютное. Стены оставались такими же каменными, как и в комнате, где я очнулась, и в то же время выглядели иначе. На них отсутствовал орнамент, зато всю поверхность аккуратной кладки покрывали непонятные надписи на незнакомом мне языке и загадочные символы. И от этих странных рисунков шло приглушенное голубоватое сияние. Оно не соперничало по яркости со светом, что поступал в мастерскую с высокого потолка, но в нем крылось что-то таинственное, манящее, притягивающее взгляд.
Вокруг меня летали все прибывающие потоки воздуха, и на миг показалось, что я не только чувствую, но и вижу их. Точно газообразные облака окутывали мое тело, кружа и танцуя, приближаясь и снова ускользая. Огромный каменный стол, занимавший несколько метров пространства, больше походил на гигантский брусок серого цвета с белыми и темно-бордовыми прожилками. Его поверхность была изрезана странным узором: по центру окружность, а ближе к краям рисунок дробился на маленькие фрагменты неправильной формы. Все это очень напоминало выкройки, если бы не было частью массивной плиты. Рядом скромно стояли два ничем не примечательных стула, хотя изящное кружево их высоких спинок и кроваво-красная обивка тоже привлекали внимание.
У стены возвышался уже виденный мною стеллаж, который тоже изменился. Не считая того, что это антикварное чудище стало выше и шире, оно к тому же дополнилось новым содержимым. На полках между книгами лежало множество разнокалиберных свитков, оттеснивших на задний план одинокие колбы и пустые стеклянные сосуды. Какие-то блестящие шарики, кубики и прочие предметы с явно выраженной геометрической формой замерли небольшими группами среди общего бардака. Они сверкали своими идеальными боками, будучи слишком правильными, словно сделанными на станке. Теперь мне казалось, что лаборатория похожа на библиотеку… на загадочную, но неряшливую библиотеку или на рабочий кабинет одного очень вредного мага, который, устав, по-видимому, ждать, когда я бухнусь перед ним на колени, подал голос с противоположного конца комнаты: