— Видишь, что я имею в виду? — спрашиваю я, после того как она уходит.
— Это беспокоит тебя?
— Почему бы это беспокоило меня? — спрашиваю я и беру свою вилку, чтобы наколоть кусочек блина.
— Тогда почему ты упомянула об этом?
— Круги, Деклан. Мы вновь делаем это, — говорю я и откусываю от блина, начиненного гранолой, пока он наблюдает за мной.
— Хорошо, никаких кругов. Есть дети?
— Нет.
— Хочешь детей?
— Я не могу иметь детей, поэтому не так важно, хочу ли я их.
Он делает паузу, поскольку не ожидал такого ответа, а затем спрашивает:
— Почему ты не можешь иметь детей?
— Это не твое дело, — говорю я ему, а потом делаю еще один глоток кофе.
— Ты любишь его?
С трудом сглатывая, уточняю:
— Мужа?
— Да.
Он откусывает кусочек яйца, а я выпрямляю спину и серьезно смотрю на него.
— Твое предположение, что на этот вопрос может быть какой-то ответ, кроме одного, оскорбительно.
Я замечаю, как уголок его рта слегка изгибается, и он удерживает свой пристальный взгляд на мне, прежде чем говорит:
— Забавно, как ты решила не отвечать на вопрос, а вместо этого избежать его.
— Конечно, я люблю его.
Ложь.
— А он?
Я колеблюсь, удостоверяюсь, что он замечает это, а затем просто отвечаю:
— Да, — стараюсь, чтобы мой голос слегка дрожал.
Он ловит мой едва различимый намек, его глаза прикованы ко мне, и я начинаю ерзать, притворяясь, что мне некомфортно, и я уверена, что он покупается на это, когда меняет тему. Мы проводим оставшуюся часть трапезы, болтая ни о чем. Когда мы уходим из кафе и направляемся к его машине, я поскальзываюсь на льду. Руки Деклана быстро ловят меня, когда я скольжу и приземляюсь спиной на боковую дверцу его автомобиля. Он близко. Грудь к груди. Я задаюсь вопросом, собирается ли он начать игру, потому как я могу точно сказать, что он думает об этом. Но, чтобы сделать то, о чем думаешь нужно мужество, и я надеюсь, у него оно есть.
Низким голосом он заявляет:
— Оттолкни меня, Нина, — как будто он проверяет меня.
Но я именно та, кто проверяет; он просто не в курсе.
Итак, я отвечаю ему:
— Зачем?
— Потому что ты любишь своего мужа.
Прижимаю к нему руки и отталкиваю его, затем раздраженно говорю:
— Да, я действительно люблю его.
Как ни в чем не бывало, он открывает дверцу машины для меня, чтобы я села внутрь.
Когда мы выезжаем на главную улицу, он спрашивает:
— Где ты живешь?
— А что?
— Я отвезу тебя домой, — говорит он, поворачивая свою голову, чтобы посмотреть на меня.
— «Легаси».
Наше молчание примечательно, и я задаюсь вопросом, о чем он думает, но не смею спросить. Он не позволяет мыслям захватить меня, так как включает стерео. Я могу сказать, что он использует музыку, чтобы отвлечься, так как он по-прежнему сосредоточен на дороге. Я не даю себе передышку, а обдумываю, какие мысли могут кружиться в его голове. Но эта часть мне не под силу, потому я не буду подталкивать его. Влюбленность должна случиться по собственному желанию. Я — просто топливо, которое питает автомобиль; он один управляет им. И место назначения — только его решение.