Что ж, жизнь все расставит на свои места. Разумеется, приятно будет представить жену лондонскому обществу, если она хоть мало-мальски подходит для него. Да и вообще неплохо для собственного удовольствия постоянно иметь рядом женщину. Но, безусловно, нельзя ждать слишком многого от девушки, воспитанной в сельской местности. Виконту больше нравились зрелые и опытные куртизанки вроде Джинни. Она любила, чтобы ее называли Вирджиния, и приходила в неописуемую ярость, когда он смеялся над этим и говорил, что имя Вирджиния ей не подходит. Джинни была лондонской любовницей виконта, и он перенял у нее кое-какие приемы обольщения.
Значит, ему не стоит рассчитывать и на удовлетворение плотского голода с будущей женой, даже если она окажется хорошенькой. Что же касается дружеских отношений – лорд Астор снова передернул плечами, – то он никогда и не искал этого в общении с женщинами. У него было много друзей в различных клубах, да и жизнь он вел настолько активную, что его дом превратился всего лишь в то место, где он ночевал… или, скажем, проводил остаток ночей, возвращаясь либо от Джинни, либо после длительной карточной игры или пирушки.
Поэтому незачем пугаться того испытания, которое предстоит ему через несколько часов. В любом случае жена не будет играть главную роль в его жизни.
Лорд Астор вновь зевнул, бросил недовольный взгляд на храпящего камердинера, поерзал на сиденье, закрыл глаза и отогнал прочь все мысли.
***
Почтенная мисс Франсис Уилсон заливалась слезами. Ее сестра Арабелла, наблюдавшая эту сцену, сидя на банкетке у окна, как всегда восхитилась тем, что Франсис, когда плачет, становится даже красивее. Возможно, именно поэтому она и не пытается справиться со слезами. А вот когда плакала сама Арабелла, что случалось довольно редко, лицо ее становилось красным и распухшим. Не лучше обстояло дело и у их младшей сестры – Джемаймы. Когда она плакала, то всегда громко скулила, и их черствый отец даже однажды сказал Джемайме, что она ревет, как больная корова.
Но их старшая сестра, Франсис, самая красивая в семье, могла плакать, оставаясь при этом прекрасной. Она была стройная, хорошо сложенная; с большими выразительными голубыми глазами, кремовой кожей, пышными шелковистыми белокурыми волосами. Длинные темные ресницы веерами лежали у нее на щеках Франсис. Красавица, любимица родителей и сестер. Ее просто невозможно было не любить. Она была такой нежной и чувствительной. И сейчас она плакала не из-за себя, а из-за Арабеллы. Франсис плакала каждый день в течение последних двух недель, с того момента, как узнала о решении Арабеллы принести себя в жертву.