уродом. А Мартин — добрым, милым и скромным. Я училась с ними в одной школе, и мне часто
приходилось наблюдать за тем, какие они разные люди. Они говорили по-разному, смотрели, разговаривали. Видимо, парни не могут дружить так, чтобы оба были разумными. Кто-то должен
быть сумасшедшим.
Ну и ладно. Плевать на этого Зака.
У меня и так полно дел.
***
Милаш-Джейсон, как и говорил, просидел с нами до самого вечера. Я точно не знала, чем он
занимался, — вроде как сидел с мамой на кухне, и они болтали обо всем на свете за чашечкой
сладкого чая. Прелестно. Я бы тоже приняла участие в их милой дружеской беседе, только у меня
были заботы покруче. Например, я несколько часов раскладывала свои вещи, делая комнату, которую мне выделили, живой. Конечно, получилось не совсем то, что я ожидала, но… вполне
симпатично. А, пофиг. Только пугали и вызывали отвращение бледно-розовые стены. Может быть, через какое-то время, когда я более-менее обживусь в этом доме, и Джеймс привыкнет ко мне, он
разрешит перекрасить комнату?
Когда у меня появилась свободная минутка, я тут же достала телефон и набрала номер Джессики.
— Наоми! — прокричала в трубку подруга.
Я рассмеялась.
— Привет, Джесс. Извини, что получилось позвонить только сейчас. Я… была занята, — я прошла
от шкафа к кровати и плюхнулась на нее, раскинув незанятую руку в сторону.
— О, боже мой! Я так соскучилась, хотя мы виделись с тобой вчера вечером, — затараторила она.
Да, надо было видеть наше прощание. Сопливое, бесконечное, наполненное слезами и
нескончаемыми обещаниями созваниваться каждый день. — Расскажи мне все. И в мельчайших
подробностях, пожалуйста.
Я усмехнулась и принялась ей пересказывать весь свой день, начиная с того, что проснулась еще в
своей старой комнате в Индианаполисе, и закончила тем, что чертовски хочу вернуться обратно.
— Поверь, Наоми, я тоже хочу вернуть тебя, — захныкала в телефон Джесс. — У тебя будет
возможность привести свою задницу в Индианаполис на выходные?
Я закрыла глаза и тяжело вздохнула.
— Не думаю, что получится, — с сожалением пробормотала я. — Мама непременно что-нибудь
придумает. У Джеймса, я уверена, тоже будут выходные, и все вместе мы отправимся куда-нибудь.
— М-да. Мрак.
— Ага.
— Представляешь, Мэйсон все-таки продал свой «Мустанг»…
И она взахлеб принялась рассказывать о своем неугомонном парне. А я слушала ее, и мое сердце
переполнялось непреодолимой грустью. Это невозможно — вот так взять и порвать с прежней
жизнью. Как же мама этого не понимает? Куда бы она ни уехала, хоть на край света, прошлое будет
преследовать ее, потому что это часть ее жизни, ее пути.