должны, ведь каждый хочет показать, что он из себя стоит, даже если на самом деле не является
таковым.
Когда я понимаю, что непозволительно долго смотрю на новичка, я быстро отвожу взгляд
к учебнику и нервно выдыхаю. На меня наваливаются вопросы. Откуда у него шрам? Почему
он хромает? С ним что-то случилось? Что-то серьезное?
Время, кажется, замедляется, или вообще останавливается.
Я вжимаюсь в стул и опускаю голову так низко, как только могу.
― Проходи за последнюю парту, ― произносит Светлана Александровна. Должно быть,
эти слова адресованы новичку.
Я не слышу ответа и борюсь с желанием поднять голову и пронаблюдать за ним. Я делаю
пару глубоких вдохов и сосредотачиваюсь на открытой книге. «Слово о полку Игореве» ―
последнее, о чем мне сейчас хочется думать.
Я улавливаю слухом приближающиеся шаги, и до меня доходит, что единственная
свободная парта, да еще и последняя, находится за нами с Егором. Этот новенький со странным
именем будет сидеть совсем рядом. Ох…
Когда… Ангел (боже, какое глупое имя) проходит мимо нашей парты со стороны Егора, я
все-таки открываю взгляд от учебника и смотрю на его толстовку. Новенький лениво идет к
своему месту, а затем я слышу, как падает на стол его рюкзак, слышу звук открывающейся
молнии.
Я закрываю глаза и вновь пытаюсь привлечь свое внимание к пожелтевшим страницам
потрепанной книги. «Слово о полку Игореве». Мне нужно думать только об этом. Но я не могу
не заметить, как все до последнего поворачивают свои головы в нашу… в сторону новичка и с
откровенной наглостью смотрят на него. Какое бесстыдство.
9
Они начинают шептаться, и мне хочется зарядить учебником в спины Светы и Алины,
потому что их комментарии мне слышны лучше всех. Но я не могу этого сделать, потому что:
во-первых, это будет выглядеть глупо; во-вторых, после этого безумного, но, по моему мнению,
правильного поступка я огребу массу проблем, которыми я и так сыта по горло; и, наконец, в-
третьих, это просто не культурно. Я, может быть, и изгой, но уж точно не из тех, кто любит
совершать физические нападки на других. Наверно…
Кто-то громко вздыхает, и через секунду я чувствую, как слабый ветерок ударяется мне в
спину. Я мгновенно напрягаюсь, превращаюсь в пружину, и уставляюсь на темный затылок
Светы Лазаревой. К счастью, ее лучшая подруга до жути наблюдательная, и она замечает, с
каким выражением лица я смотрю на Лазареву. Алина «незаметно» толкает в бедро подругу и
едва заметно кивает острым подбородком на меня.