Я тоже знаю… или, вернее, знал эту девушку. Ее звали Адолия. Она – не шлюха, а дочь одной из кухарок, служившая во дворце горничной. Адолия была старше меня лет на пять, и всегда улыбалась мне при встрече такой светлой улыбкой, что я просто не мог не улыбнуться ей в ответ.
Она и теперь улыбалась. Только эта улыбка была вырезана на ее щеках бахорским ножом, а сама Адолия лежала на столе, мертвая, истерзанная и без одежды.
Спасибо кригарийцу – он сорвал со стены гобелен и прикрыл им Адолию, будто саваном. Вот только надолго ли? И как знать, не отыщет ли ее вскорости другой бахор, которому также захочется надругаться над ее многострадальным телом.
Изуродованное лицо Адолии все еще стояло у меня перед глазами, когда из-за коридорного угла, к которому мы приближались, выскочил человек. Он не нападал, а просто не заметил нас и врезался в меня, так как я, получив от ван Бьера очередной пинок, бежал первым. Я был тут же сбит на пол, успев, однако, заметить, что столкнулся не с канафирцем, а с оринлэндцем. Но не с гвардейцем и не с дворцовым слугой, а с незнакомым мне хойделандером, одетым в кожаные доспехи и вооруженным секирой на коротком топорище.
Островитянин был не один – за ним двигались еще двое: мужчина и женщина. Судя по их одежде и татуированным лицам – тоже уроженцы Хойделанда. А, судя по одинаковым татуировкам, это были члены одного бранна – боевого товарищества, в которые объединялись островитяне, ищущие приключений вдали от родины.
Будучи уверенным, что бояться мне надо лишь смуглых чужаков, при встрече со светлокожей троицей я испытал невольную радость. «Наверное, это храбрые горожане, которые заметили напавших на дворец бахоров и пришли к нам на подмогу!» – мелькнула в голове наивная догадка. При этом меня не смутила сеть, которую тащил один из браннеров. И в которую, как в мешок, была свалена дворцовая посуда, подсвечники, а также другая золотая и серебряная утварь.
Островитяне при виде меня испытали ответную радость. Вот только уже по иной причине.
– Гляньте-ка: да это же сынок гранд-канцлера! – воскликнул тип с мешком, указав на меня приятелям. – Какой умный засранец! Сам к нам прибежал!
– Точно – он! – подтвердила женщина, выглядывая из-за спин собратьев. – Я его пару раз вместе с отцом в городе видела! Вот удача-то!
– А какая там бишь награда за него обещана? – спросил тот, в кого я врезался.
– Двести киферов за голову, – напомнил «мешок».
– А за живого?
– Про живого разговора вообще не было… Эй, а ты еще кто такой?!
Хойделандеры попятились от неожиданности, когда прямо перед ними из-за угла нарисовался ван Бьер. Он явно слышал их разговор, так как на радостях они обсуждали мою поимку достаточно громко. И хоть я представлял для монаха обузу, он не спешил от меня избавляться. И был готов поторговаться, выставив охотникам за моей головой встречную цену. Которую им предлагалось заплатить немедля, не сходя с этого места.