И все-таки я не сводил взгляда с вершины стены и ежился в ожидании неприятностей. Мы были уже так близко от наших врагов, что страх, с которым я малость свыкся, вновь нахлынул на меня мерзкой удушливой волной. А когда над нами нависла громада караульной башни, мне захотелось бросить копье и рвануть наутек, пожалуй, не меньше, чем Марви. А, может, и больше, ведь его мучения, если верить Баррелию, вскоре закончатся. Тогда как мои, судя по всему, еще только начинались…
Окованная железом дверь, к которой мы подошли, выглядела совершенно неприступной. Такую и тараном пришлось бы выбивать день напролет, а руками и ногами ее подавно было не вышибить.
Впрочем, начавший дубасить по ней кулаками ван Бьер не пытался ее сломать, а лишь хотел привлечь внимание тех, кто находился за дверью.
Откликнулись довольно-таки быстро.
– Кого там еще, мать твою, Гном принес?! – донесся изнутри раздраженный голос.
– Такого же бродягу с курсорской грамотой, как и ты, брат! Открывай – свои! – отозвался кригариец. Правой рукой он все еще удерживал Марви за шкирку, а левой отодвинул меня вплотную к стене. Так, чтобы я не был виден из караулки, если дверь откроется.
– Свои?! – переспросил голос. – А чего ты сюда-то приперся, а не к воротам?
– Да важное дело у меня тут неподалеку, – пояснил монах. – Хотел в одиночку его провернуть, но, сука, не вышло. Помощь нужна. Вот и ищу того, кто согласится войти со мной в долю.
Внутри что-то брякнуло. Но это оказался не отодвигаемый засов, а всего лишь щеколда на смотровом окошечке, что открылось в двери.
– Ты из какого бранна? – осведомился у Баррелия выглянувший из башни хойделандер.
– Ни из какого. Вольник я, – продолжил врать напропалую ван Бьер. – Один из тех, кому тоже повезло в Дорхейвене приглашение на здешний пир получить.
– А что с тобой за щенок? – вновь поинтересовался островитянин, имея в виду Марви, а не меня, так как в окошечко я был ему не заметен.
– Поймал его у подножия вала, когда они с отцом сундук с деньгами зарывали. Отец на меня с лопатой кинулся, я его и прирезал. А сопляк на колени упал и заблажил, дескать, не убивайте, дяденька, а я вам за это покажу, где мы еще один такой сундук зарыли!
– Хех! Да брешет, небось! Ты глянь на него, на оборванца. Разве похоже, что он из богатенькой семейки?
– Вот и я ему сначала не поверил. Но пацан говорит, что они с отцом нарочно в обноски вырядились и в грязи измазались, чтобы их никто не заподозрил. А на самом деле они – из какой-то там семьи, что в городе аж пять скобяных лавок держит. – И Баррелий встряхнул пленника за шкирку: – Это правда, пацан?