После шумного пуска, с фанфарами и литаврами, пышными речами и заверениями, сразу стало ясно, что комбинат не в силах производить нежный бархат и ласкающий взгляд велюр, разве что какое-то подобие искусственной ваты грязных расцветок или обрывков, похожих на обтирочные концы, годных для изоляции канализационных труб и утепления крыш на фермах. Но такая перспектива никого не устраивала. Решено было довести комбинат до ума. Единственно верное решение. Но принять решение -- одно, а претворить в жизнь -- совсем другое. Атаулину как инженеру было ясно, что следовало тут же остановить комбинат, чтобы не переводить дорогостоящее сырье, распустить почти девяносто процентов эксплуатационников и вновь вернуть на комбинат строителей, вызвать специалистов горе-проекта и не отпускать их до тех пор, пока комбинат не выдаст запроектированную в их трудах долгожданную продукцию.
Конечно, так, наверное, думали и на месте. Но на какие средства делать реконструкцию? Комбинат и так в ходе строительства почти вдвое превысил первоначальную сметную стоимость, за которую проектировщики получили премию, и для пуска уже правдами и неправдами изыскивали дополнительные средства. Кроме средств, и немалых, нужно ведь и материальное обеспечение, и специальные людские резервы. А при плановом хозяйстве, где все рассчитано вперед на много лет, решить такой вопрос чрезвычайно сложно. К тому же комбинат уже на всю страну объявлен действующим, и еще невыпущенная им продукция уже на годы вперед занаряжена в широком ассортименте получателям. И комбинат решили доводить на ходу -- перед героизмом, мол, никакие расчеты не устоят. И стали предприятию выделять в год когда два миллиона, когда три, когда ничего, а иногда сразу четыре, если удавалось урвать от чего-нибудь планового.
Деньги распылялись, строители, у которых хватает плановых и пусковых объектов, смотрели на дефективное дитя сквозь пальцы, уж они-то лучше других знали, что этот объект -- вечен. Конечно, по ходу работ удавалось освоить ту или иную продукцию, но о качестве ее и количестве оставалось только мечтать, и так все пятнадцать лет. Автор статьи подсчитал, что за эти годы, на реконструкцию, доводку нового комбината, кстати, сданного с оценкой "отлично", ушло почти столько же, сколько он стоил первоначально.
Химические, металлургические отрасли, да и многие другие, по своей технологии не могут работать без очистных сооружений. Были запланированы они и на комбинате химического волокна. Опять же в целях экономии здесь спроектировали такие очистные, которые могли эксплуатироваться только со многими примечаниями. И примечания эти, отпечатанные мелким шрифтом, занимали целые страницы. Атаулин сразу уловил, что очистные комбината должны были быть вдвое больше. Но институт, опять же опасаясь удорожания проекта, на это не пошел, решив, что руководство комбината лет через десять само догадается расширить очистные. При нормальной работе комбината и при хороших хозяевах, наверное, очистные не остались бы без внимания. А при сложившихся обстоятельствах, когда руководство комбината менялось едва ли не через год, до того ли было, до создания ли специальных бригад, обслуживающих очистные сооружения, согласно одному из многих пунктов примечаний, когда фонд зарплаты трещал по всем швам и лихорадило основное производство. Все бесповоротно шло к трагедии. К тому же из-за неотработанной технологии хранилище заполнялось вдвое быстрее, чем предполагалось по расчетам, что выяснилось только в ходе расследования аварии. А авторский надзор проектным институтом не осуществлялся ни в ходе строительства, ни в ходе эксплуатации. Последние же события, предшествовавшие трагедии, иначе как крайней безответственностью, равнодушием, профессиональной несостоятельностью или преступной халатностью не объяснишь.