И прокурор лишний раз убедился, что айсберг Шубарина, безусловно, создан умом и потопить его будет непросто. В таком составе мозговой трест, конечно, представлял силу, изощренную силу, -- та-ких голыми руками не возьмешь.
Вся церемония представления прокурора высше-му совету управления заняла не больше десяти ми-нут. Оставив папки с документами для ознакомления новому юристу, старики удалились, пообещав Амирхану Даутовичу всяческое содействие в работе.
-- У вас, я вижу, интернациональный коллек-тив, -- не преминул заметить Амирхан Даутович, на-деясь, что хозяин кабинета несколько шире пред-ставит своих главных специалистов.
Но Шубарин, видимо, в рабочее время редко пускался в пространные разговоры, потому и ответил коротко:
-- Видите ли, у меня несколько иной принцип подбора кадров, чем, положим, в обкоме. Я не раз-даю должности ни по номенклатуре, ни по связям, тем более для меня не важен пятый пункт в анкете, то есть национальная принадлежность, я подбираю людей по деловым качествам -- иных критериев у меня нет. И пусть моему бухгалтеру уже восемь-десят, я не променяю его и на двух сорокалетних и мирюсь с тем, что он работает два-три часа, да и то не каждый день.
Наверное, заметив, что юрист удивлен кратко-стью церемонии представления, счел нужным до-бавить:
-- Не удивляйтесь, что они ничего у вас не спрашивали. Они знакомы с вашим досье, как и я, и я не один решал, пригласить вас на эту дол-жность или нет. Они знают, чем вы будете зани-маться и чего мы от вас хотим. А теперь я покажу ваш кабинет, и приступайте... с Богом...
Артур Александрович поднялся из-за стола, что-бы помочь Амирхану Даутовичу перенести остав-ленные для него папки.
Столяра в приемной уже не было. Послеобеден-ное солнце било в окно, надраенная табличка с именем сияла отражением. Привинчено было основательно, на четыре медных шурупа. Надолго ли? -- мелькнуло у прокурора. С Шубариным шутки плохи!
А тот широко распахнул дверь:
-- Добро пожаловать, -- и пропустил Амирхана Даутовича в кабинет первым.
Кабинет по размерам, по убранству походил на тот, из которого они только что вышли, но там чувствовался стиль самого хозяина -- он был строг, официален, а этот как бы еще не имел лица.
Амирхан Даутович положил папки на двухтумбовый стол, крытый зеленым сукном, и огляделся. И сразу же на боковой стене, как прежде у себя в прокуратуре, увидел привычный рекламный плакат выставки Ларисы. Амирхан Даутович невольно шагнул к стене и долго молча вглядывался в лукавое лицо старика на ишачке, возвращающегося с базара с голубым ляганом. Неожиданное волнение охватило бывшего прокурора; не оборачиваясь, он сказал: