И когда Берр слышал уверенный, с легким провинциальным акцентом голос Рука по телефону, он мысленно представил сцену в офисе: Рук стоит рядом с аппаратом, как обычно вытянув левую руку по шву и прижав подбородок к плечу, будто телефонный разговор требовал именно такой парадной выправки.
А ничтожный Гарри Пэлфрей с позеленевшим лицом, неимоверно услужливый, ожидает своей очереди.
Брэдшоу положил трубку, принял уверенный вид и объявил:
– Ограбление. Полиция на месте. Обычная процедура. Даркер допоздна работал в своем офисе. Ему уже сообщили. Все совершенно нормально. Они так мне сказали.
Берр засмеялся.
– Так они обычно говорят, сэр Энтони. Вы, надеюсь, не ждете, чтобы они посоветовали вам собирать вещи и побыстрее линять?
Брэдшоу взглянул на него и пробормотал:
– Чушь собачья… Глупая игра…
Он набрал номер офиса Даркера, и опять Берр представил картину, как на сей раз трубку берет Пэлфрей, играя свою звездную роль в качестве агента Рука. Рук – рядом, его рука покоится на плече Пэлфрея, а ясный подбадривающий взгляд побуждает действовать.
– Мне нужен Даркер, Гарри! – сказал Брэдшоу. – Мне надо с ним срочно переговорить! Жизненно важно! Где он?.. Как это ты не знаешь? Мать твою, Гарри, что с тобой?.. В его доме ограбление, там полиция, они звонили ему, где же он? И не корми меня этим вашим оперативным дерьмом! Я сам оперативник. Найди его!
Берр долго ничего не слышал, потому что Брэдшоу очень плотно прижимал трубку к уху. Лицо у него стало бледным и испуганным.
Пэлфрей разыгрывал спектакль. Он шептал, как на репетиции требовали от него Берр и Рук. С полной отдачей, потому что для Пэлфрея эти слова были правдой.
– Тони, ради Бога, отсоединяйся! – требовал он таинственным голосом, потирая нос костяшками пальцев свободной руки. – Шарик лопнул! Джеффри и Нил в затяжном прыжке. За нами охотится Берр с компанией. В коридорах беготня. Не звони больше! Никому больше не звони! В вестибюле полиция…
Но самым впечатляющим в этой сцене было отключение Пэлфрея. Возможно, в этом ему помог Рук.
Брэдшоу, совершенно онемевший, сидел, прижимая к уху помертвевшую трубку и приоткрыв рот, чтобы лучше слышать.
– У меня с собой бумаги, желаете взглянуть? – располагающе поинтересовался Берр, когда Брэдшоу повернул к нему лицо. – Это не положено, но мне доставит удовольствие. Когда я говорил о семи годах, то, конечно, по своему йоркширскому обыкновению, не хотел преувеличивать. Полагаю, вы получите не менее десяти.
Речь Берра набирала силу, но не делалась быстрее. Подобно фокуснику, манипулирующему предметами, он неторопливо разгружал портфель, вынимая по одной папке. Иногда он раскрывал ее и замолкал, чтобы просмотреть какое-то письмо, а иногда улыбался и качал головой, как бы желая сказать: «Вы и не поверите».