– Не распускай язык, старина! – оборвал его Огилви, указывая рукой на люстру, где, вполне возможно, был спрятан микрофон.
– К черту! Вы убили ее, слышишь, ты! Вы обязаны беречь информаторов, а не позволять забивать до смерти!
Огилви прибег к единственному спасительному средству в его профессиональном арсенале. Схватив хрустальный графинчик с серебряного подноса, он одним щелчком откинул крышку.
– Глотни чуть-чуть, старина. Боюсь, ты трясешь не то дерево. От нас ничего не зависело. Как и от тебя. Почему ты думаешь, что только тебе она поведала эту замечательную тайну? Почему она не могла выболтать ее дюжине лучших друзей? Вспомни старую поговорку. Секрет двоих остается секретом, если один из них мертв. Это Каир. Город, где все знают обо всем. Кроме тебя.
Миссис Огилви решила, что настал подходящий момент, и появилась с чайником и чашками.
– Сейчас ему было бы лучше подкрепиться вот этим, дорогой, – сказала она с интонацией воплощенного благоразумия. – Бренди излишне возбуждает.
– Надо отвечать за свои поступки, дружище. – Огилви протянул стакан. – Первейшая заповедь…
Между столиками ресторана с трудом пробирался калека. Он передвигался при помощи двух палок, поддерживаемый молодой женщиной. Его усилия смущали едоков, никто не притронулся к ножам и вилкам, пока несчастный не скрылся из глаз.
* * *
– Итак, вы разговаривали с нашим приятелем, по существу, только в день его прибытия. – Берр снова вернулся к Роуперу.
– Да, если не считать «доброе утро» и «добрый вечер». Куэйл просил меня не играть с огнем, и я выполнил просьбу.
– Но как же, был ведь еще один разговор… Вспомните… Перед самым его отлетом.
– Роупер спросил, не катался ли я на лыжах. Я сказал: «Да». Он спросил: «Где?» Я ответил: «В Мюррене». Он спросил: «Какой в этом году снежок?» Я ответил: «Чудесный». Он сказал: «Жаль, что у нас нет времени сорваться туда на пару деньков, моя девочка умирает от желания попробовать свои силы». Конец разговора.
– Она тоже была при этом – его девочка, как ее, Джемайма? Джед?
Джонатан сделал вид, что роется в памяти, втайне снова и снова радуясь тому, как открыто она на него посмотрела. «Вы, наверное, здорово катаетесь, мистер Пайн?»
– Он называет ее Джедс. Во множественном числе.
– Он всем придумывает имена. Способ подкупить человека.
«Это, должно быть, совершенно восхитительно», – прибавила она с улыбкой, которая могла бы растопить вершину Эйгера.
– Говорят, довольно мила, – продолжал Берр.
– Если вам нравится такой тип.
– Мне все типы нравятся. Опишите ее.
Джонатан постарался изобразить на лице разочарование.