Каролина дышала часто и хрипло.
– Вы сказали, он подбросил новый труп на то же место. Так. Двигайтесь дальше. Кто должен его увидеть? Кто, считает он, спасет этих шлюх? Кто, если б повернуть время вспять, спас бы его подругу?
– Я? – прошелестела Каролина.
– Да, – сказал Блантон. – Вы.
Борода отрастала хорошо. Ленни Райан так и этак посмотрелся в зеркало, поскреб темную густую щетину Потом добрил голову, стер полотенцем остатки пены, надел очки с минимальными диоптриями и вновь посмотрел на свое отражение, будто перевернутое вверх тормашками – ни волоска сверху, шевелюра снизу Затем поднес к лицу водительское удостоверение Дэвида Никелла, бывшего мужа Анжелы, и сравнил себя с фотографией лысого бородатого очкарика.
За дверью раздался голос Анжелы:
– Джин, ты скоро?
Ленни вышел в коридор. Запахнув халат, Анжела улыбнулась и погладила Ленни по бритой голове: – В ванной торчишь дольше всякой женщины. Ленни проводил ее взглядом. Вообще-то он не любил крупных баб, но с Анжелой было хорошо и спокойно. Ленни прошел в кухню и обулся. Ботинки – лучшее, чем его наделила встреча с Анжелой на стоянке грузовиков. Муженек ее так поспешил дать деру что бросил не только права, но и кучу шмоток. Почти все пришлось впору, вот только штаны чуть свободны в поясе и коротковаты. Но ботинки просто шикарные. Как бы ни сложилось с Анжелой, думал Ленин, ботинки останутся при нем.
Он вышел на улицу. До чего ж хорошо: никаких машин, только гул высоковольтной линии и шорох деревьев, окружавших шлакоблочный домик. Анжела жила в часе езды от города, к северу. В узкой долине, прорезанной автострадой, фермерские домики и трейлеры отстояли друг от друга чуть ли не на милю. Едва увидев это место, Ленни вспомнил, как сильно любит деревню.
Пригревавшее солнышко пронизывало сосновые и еловые лапы. По грязной дорожке Ленни прошел к курятнику, снял крючок и шагнул в дверь, хрустя соломой и сухой люцерной. Пролез под насест и в первом же гнезде нашел яйцо. Курица негодующе клюнула его в ногу. Ленни машинально ее пнул. Удар вышел неожиданно сильным – взметнулось облако из соломы, земли и квохтавшей хохлатки. Ленни сам опешил от собственной ярости. Посмотрел на труху, оседавшую в солнечном луче, и курицу, заполошно кинувшуюся на улицу.
Потом продолжил яичную охоту. Набрал восемь штук. Сложил в подол футболки и просеменил к выходу. Не отрывая глаз от ноши, в кухню вошел через заднюю дверь, звякнувшую колокольчиком. Выложил яйца на стол. Анжела еще плескалась в ванной. Ленни разбил яйца в железную миску, добавил молока и щепотку корицы, как всегда делала мама. Наверное, молоком она компенсировала нехватку яиц, но Ленин нравился вкус маминого омлета. Взбив яйца, он отставил миску, натер лук и сыр, нашинковал зеленый перец и кусочек ветчины, оставшийся с ужина.