Дюпри глянул на часы:
– Десять минут. Потерпи десять минут. Потом прочешем парк и разойдемся.
– Ладно, но если они еще хоть раз заверещат про Бога, я стану атеистом, а вам придется объясняться с моей матушкой.
Дюпри прицепил фонарик к ремню. Он уже привык снова быть в форме и чувствовать надежную тяжесть кобуры на ремне. В отличие от цивильной одежды детектива, ремень как будто наделял моральным правом безапелляционно решать, что хорошо, а что плохо. Конечно, я хороший. На мне же ремень.
Дюпри сел на скамейку. В ухе сипел голос Лига:
– Какая церковь поощряет это дерьмо?
– Без понятия.
– Уж лучше бы раздали отравленную кислоту, и дело с концом.
– Давай не засорять эфир, Тиг.
– Вот в Библии сказано: «Пойте Ему, бряцайте Ему; поведайте о всех чудесах Его» – так?
– Я не знаю, честно.
– Я к тому, что тут дело не в расе, верно? Может, я чего не понимаю? Может, это такие… госпелы для белых?
– Да нет, вряд ли.
– Противно думать, что на небесах этих хмырей поселят вместе с Элом Грином[11].
Дюпри откинулся на спинку скамьи:
– Не засоряй эфир, Тиг.
Концерт завершился панк-версией «О благодать»[12], а затем солист предложил всем жаждущим спасения подойти к сцене. Толпа расступилась, человек двадцать, вскинув руки, вышли вперед. Панк-концерт превратился в духовное пробуждение: взмокший солист в кожаных штанах скинул кожаную куртку и, опустившись на колени, стал поочередно возлагать руки на головы своей паствы, каждому что-то бормоча. Народ, пришедший ради музыки, потихоньку разбредался, но большая часть осталась и, взявшись за руки, внимала молитве: …И наконец, Господи, просим, чтобы дух, снизошедший на нашу группу, обитал в каждом из наших зрителей…
Подошел Тиг:
– Эта фигня еще долго от меня не отвяжется.
Когда группа упаковала оборудование и толпа рассосалась, патрульные еще раз обошли парк. Тиг все не мог успокоиться:
– Прям не укладывается в голове. Все равно как увидеть курицу за рулем. Скажем, я – Бог и слышу эту муру: какой-то мудак с кольцом в носу чего-то там про меня поет. Разражу молнией. Нашлю саранчу. Мор и чуму.
В западной оконечности парка они спустились к реке и вышли к пешеходному мосту, на который три месяца назад Каролина загнала Ленни Райана и Паленого. Ленни стоял на мосту, Паленый полетел в воду, а Каролина вот тут принимала решение. Дюпри десятки раз мысленно прокручивал эту картину, словно упустил какой-то ключевой момент. Но ничего не возникало. Просто выбор, три вершины треугольника, три перемещающиеся точки. Каролина здесь. Ленни Райан вон там. Паленый в реке. И все. Дюпри встал на самый край берега. Река превратилась в ручеек, обнажились черные камни водопада, смахивавшие на декорацию ужастика, за плотиной – тихое мелкое озеро. Сейчас-то ничего страшного.