– Ох, девочка моя. Какая ты…
– Какая? – прошептала Маша, прикусив губу.
– Такая тугая.
– Это плохо?
– Смеешься? – прошелестел мужской шепот. – Расслабься. Я не сделаю тебе больно.
Николай замер на мгновение, остановив проникновение, склонился и нежно поцеловал Машины пересохшие красные губы, провел языком по ее напряженной шее, ниже, к нежному овалу ее груди, к ореолу горящего огнем соска, к твердому бутону, отзывавшемуся на каждое движение его умелого языка. Маша бурно выдохнула и раздвинула ножки еще чуть шире, чтобы дать место большому и сильному мужскому телу. Николай понял сигнал, улыбнулся, нежно провел рукой по Машиным волосам, а затем одним сильным ударом продвинулся глубоко внутрь ее тела.
И тут же замер. Время остановилось, и не было больше ни слов, ни движений, ни даже взглядов. Воздух потемнел и сгустился, Николай вздрогнул и поднял голову. Он побледнел и смотрел на Машу так, словно увидел привидение. Но сделанного уже не воротишь назад.
– Ты что, была… девственницей? – спросил он, все еще не шевелясь. – Маша? Что ты молчишь? Это было то, о чем я подумал?
– Нет, – пробормотала она, чувствуя, как слезы сами собой вдруг прорывают невидимую плотину и проливаются на ее лицо. Она повернула голову к стене, но Николай заставил ее посмотреть на себя, взял ее за подбородок и вгляделся в ее глаза.
– Ты плачешь! – возмущенно воскликнул он.
– Думаешь, я не знаю этого? – пробормотала она, прожигая его взглядом, полным слез.
– Но почему? Почему ты плачешь? Тебе больно? – спросил он, и Маша не смогла бы ответить на этот вопрос, даже если бы он получил возможность читать ее мысли. Здесь было все сразу – и стыд, и боль, которую он причинил ей, сам не ведая этого, и море эмоций, чувств, обрушившихся на нее ураганом, и незнание, как вести себя в подобной ситуации. Плакать было хорошо, вкусно. Хотелось свернуться клубочком и забыть обо всем, забыться и уснуть.
Он сейчас встанет и уйдет, скажет, что не подписывался на такое. И что она была обязана его предупредить. Он все еще был рядом, его член все еще находился внутри ее, и это было самое странное чувство на свете. Через секунду он покинет ее.
– Останься! – прошептала она еле слышно, и тут Николай посмотрел на нее с неподдельным изумлением.
– В смысле? – переспросил он. – С чего ты решила, что я куда-то собираюсь?
– Я… мне так стыдно… – всхлипнула она, чувствуя себя полной идиоткой. – Надо было предупредить.
– Надо было, – сурово кивнул он, переворачиваясь на бок. Маша почувствовала странное чувство пустоты и разочарования, когда его тело отделилось от нее. Даже то, что ей было больно, ничего не значило в сравнении с этим первобытным желанием оставаться единым целым. – Почему ты не сделала этого?