Валят несколько сухостоин, чтобы добраться до зеркала. Налаживают подход, гать. Потом долго стоят и смотрят. Миша охает и причмокивает, глядя на карпов.
— Чем питаются? — удивляется Миша — Беспредел. — Озерок маленький. Святым духом?
Седой смеется мелко и тихо, будто пшено просыпает на жесть.
— Растет здесь такая травка в воде — раньше даже гребли и скотину кормили, во льду рубили длинные полыньи, специальными загребухами со дна цепляли и сразу на сани. Это, если с сеном было плохо, не запаслись. И поросей кормили.
— Да… — протягивает Миша. — Поросей — это да. То–то они, что боровы.
— Может и тебе на эту пищу перейти, а, Миша? — спрашивает Сорока. — В смысле, сугубо на то, чем поросей кормили?
— Карпа обычно три дня кушать вкусно, а потом от него воротит, — делится Седой. — А у этих даже вкус будет некарповый, они свой срок переросли. Здесь, кто попробует, не всякий поверит, что рыба. Мясо ближе к телятине, а ее не всякий любит.
— Я люблю!
— Ну–ну… Тебе и вытаскивать.
— Мне вон тот нравится, — говорит Миша — Беспредел. — Длинненький!
— Какой длинненький, — отмахивается Седой. — Они все поперек себя шире! Просто в воде не видно. Что, Сашок, больше они твоего золотого карася?
— Больше, — признает Сорока. — А как ловить, если стрелять нельзя?
— Может, гранату бросить? — спрашивает Миша — Беспредел.
Седой сердится до пара из ушей.
— Я тебе брошу! Тебя, дурака, брошу!
— Он горох сегодня не ел, по причине отсутствия, потому толку не будет.
— Откуда такие? — все еще удивляется Миша — Беспредел.
И Сашка удивлялся.
— Откуда здесь сазан? Обычный бы вроде озерок — щука, окунь должны быть.
— Лет тридцать или сорок тому обратно, — рассказывает Седой, — клюнуло в какую–то административную голову, что в районе слишком много «диких» озер. Что «рыбтоварищества» дают не ту рыбу, которая нужна народу. Щуку, окуня, плотву и прочее высоким распоряжением записали в раздел «сорной рыбы» и решили завести благородную — пелядь, сазана, селяву… Это не только здесь, хотя прибрали природное — это «озерок», такие маленькие за озера не считаются. Но затеяли с размахом, широко, как только прорубались, чтобы только бортовая пройти могла, так первым делом вытравливали — горы рыбы выгребали — на поверхности плавала вверх пузом. Горы на берегу и наваливали. Таблички рядом поставили — что рыба травленая. Впрочем, звери читать не умеют, и не выучишь — много зверья передохло. Потом давали озеру «остыть» — справиться с той заразой, что привили. Потом в специальных бидонах малька подвозили — выпускали и подкармливали комбикормом… А когда через сколько–то лет решили взять, не сумели, хотя обметали грамотно — все озеро разом, к машине подвязали — выволакивать…