Его представили ей как врага Мартина, а эта угроза разорить своего отца и сводного брата диким образом подтверждала это. А его угроза заставить ее выйти за него замуж, совершенно очевидно, была грубой формой мести.
Он был наделен завидной внешностью и обаянием, которые невозможно было не заметить. И ума ему явно не занимать. Так что же так глубоко ранило его психику? Что же заставило его упрямо следовать зову силы и мести?
Не потому ли, что, по его мнению, когда он был маленьким, отец не признавал его? Не здесь ли был ядовитый корень проблемы?
Был только один способ узнать это.
И, может быть, когда ей удастся выяснить, что им движет, она сможет что-то изменить?..
Не задумываясь, почему ей не хочется послать его к черту, она молча сидела, ожидая, когда он обойдет машину и поможет ей выйти. Но она вскочила, прежде чем он до нее дотронулся, зная, что его прикосновения будят в ее теле физическое желание, а таинственные флюиды, идущие от него, туманят ее разум и волю.
Комната, куда он ее провел, была отделана старым полированным дубом и обставлена чисто по-мужски функциональной мебелью, без излишеств. Он сбросил дубленку и протянул руку к ее кожаному пальто, но она отрицательно покачала головой, глубже засовывая руки в карманы.
— Ты ела? — Его глаза смотрели на нее с вежливым спокойствием, как будто он знал, что она видела в пальто свою защиту и не желала уступить ему хоть в чем-нибудь. Она снова покачала головой, потом к ней вернулся голос.
— Я не голодна.
— Тогда кофе. — Это не было вопросом. Она внимательно следила, как он выходит из комнаты, не в состоянии оторвать глаз от его элегантной и красивой фигуры. Оставшись одна, она вдохнула и крепко сжала губы. От его облика исходила какая-то языческая колдовская сила. Она действовала без каких-либо усилий с его стороны, но Селина должна бороться с ней — самое главное! Она это может и сделает.
Подойдя к прямоугольному зеркалу в позолоченной старинной раме, она с ужасом заметила, что ее широкий рот слегка приоткрыт, а глаза стали темными и мечтательными, как никогда раньше. Такой она себя раньше не видела.
Селина сжала губы и постаралась удерживать их в таком положении, пока пыталась пригладить непослушную копну золотистых волос, но ее густая шевелюра, как всегда, упрямо отказывалась подчиняться.
Услышав его приближение, она без суеты, но быстро повернулась, твердо решив, что он не должен увидеть ее перед зеркалом. Он, несомненно, решит, что она прихорашивается для него.
Принеся поднос, он поставил его на маленький раскладной столик, и, в то время как он наливал кофе, Селина выпрямилась и равнодушно спросила: