— Ага… А когда ты догадался, что мы с тобой видим эти сны одновременно? — спрашиваю я, вспоминая его странную выходку в каталоге после моего последнего сновидения.
— Да я с самого начала был в этом уверен!
— Почему? — я аж вскакиваю от удивления. — Почему, Штерн? Ты, что считаешь, что это в порядке вещей, чтобы два незнакомых между собой человека видели напополам один и тот же сон?
— Да для меня вообще такие сны — не в порядке вещей, — мрачно ворчит он. — Я же тебе говорил уже, что я вижу во сне только одни абстракции.
— Да? — я все никак не могу в это поверить. — А эротические абстракции тоже бывают?
Он закатывает глаза.
— Да, бывают.
— Ого! — я поворачиваюсь к книжной полке, на которой стоят его рисуночки. Но в темноте все равно ничего не видно. Надо будет днем их внимательно поизучать.
— Поэтому, естественно, когда я увидел во сне тебя, я решил, что ты мне снишься, потому что сам этого хочешь. И потом ты настолько подозрительно вел себя в библиотеке…
— Это я-то подозрительно себя вел?!
— Да. А кто? Я что ли? Ты же постоянно делал вид, что тебе ничего не снится.
— Ну, знаешь ли!.. Вообще-то обычно людям снятся сны в строго индивидуальном порядке! Вообще-то это такая специфическая продукция мозга, если ты не знал! Как мысли или фантазии.
— Да, я знаешь ли, в курсе, что это продукция мозга! Но только мысли людям довольно часто приходят в голову одни и те же. Про фантазии я уж просто молчу. Судя по массовой культуре, сплошь одна и та же банальность.
— То есть ты, правда, даже не думал, что это может быть обычное индивидуальное сновидение? С самого начала?
— Да.
— И как же ты себе это объяснял, до того, как понял, что все это из-за сломанного могендовида?
— Ну… я думал, что ты за мной охотишься.
Хм… «Настало время охоты!» было написано на том последнем осеннем листке в папке со стихами… Преследуемый так не напишет.
— А тебе не нравится, когда за тобой охотятся? Самому хочется быть охотником?
Он прекращает грызть ноготь и вместо этого начинает усиленно тереть ладонью глаза.
— Сенча, я вообще уже ничего не знаю, чего мне хочется, — устало говорит он, глядя в сторону. — Но тогда я к этому точно готов не был.
— Ага… А давай проверим?
— Что проверим?
— Ну, узнаем, чего хочется…
— Не надо, Сенча.
— Почему?
— Потому что не надо.
— Ты чего-то боишься, что ли?
— Да, — отвечает он, подумав.
— Там же никого нет. Неужели меня боишься?
— Тебя-то мне чего бояться? — отвечает он мне с нервным смешком.
— А тогда кого? — совсем уже не понимаю я.
— Сенча, — он смотрит на меня очень серьезными глазами. — Понимаешь, у меня есть ощущение, что там мы другие, не такие, как здесь. Там начинает вылезать из души всякая дрянь. Всякие страхи… Разные желания, в которых сам себе не хотел бы признаваться…