- Насилу вырвались! - оправдывалась Ивга.- Забегаем к одной - вон туда, говорят, пошла; к другой - на другой конец. Как пошли искать, как пошли бегать,- насилу допытались. А тут идем к вам - хлопцы встречают. Куда, девушки, чешете? Мы от них, а они - за нами... Насилу убежали!
-А Тимофея так уж будто и не видала? - с улыбкой спросила Горпина.
Широкое смуглое лицо Ивги еще больше потемнело; глаза сверкнули.
-Пускай он тебе на шею повесится! - сердито ответила Ивга.
- Тьфу, глупая! Я шучу, а она - и в самом деле, - оправдывалась Горпина.
- Того и гляди, поругаются... А ведь - грех! - вмешалась Вовчиха.Свои, да ссоритесь... ай-ай-ай! - И старуха покачала седой головой.
- А чего она мне колет глаза Тимофеем? - не унимается Ивга.
- Да будет тебе, Ивга! - вмешалось несколько девушек.
- Будет вам спорить; пора собираться! - подхватили другие.
- Пора, пора... Прощайте, матушка.
- С богом, дети, счастливо. А колядку пропивать - ко мне.
- К вам? к вам! - И все гурьбой повалили из хаты.
Ночь ясная, морозная. Высоко в чистом небе плывет-горит полумесяц; вокруг него звезды столпились: как рой около матки, как колобки около доброй краюхи хлеба, так расплясались и рассверкались они вокруг полумесяца; а он, обрадовавшись, так рассветился на небе, так расцветил всю землю,- горит на снегу то сизым, то зеленым, то красным, то оранжевым огнем,- будто кто дорогое монисто разбросал по земле. Тихо, холодно, морозный воздух застыл, не шелохнется, только давит холодом, так что дыхание спирает в груди, так что на месте не устоишь. Скрип, треск слышен по селу, шум, гам... Тут скрипит десяток ног, перебегая улицу, около хаты слышится: "Благословите колядовать!", а там, с дальнего конца, доносится уже и сама колядка... Стайка высоких голосов летит над селом, будит неподвижный холодный воздух, веселит кривые улицы, дразнит собак во дворах... Живет, гуляет Марьяновка! Свет горит в каждой хате; у всякого гости, а не гости - так просто праздник.
Девушки, выбежав со двора Вовчихи, разбились на несколько кучек. Горпина и Христя вместе.
- На кого это мать намекала? - спросила Христя.
- На кого? Известно, на Федора! - ответила та и отбежала к другим.
Христя немного отстала. "Неужели Федор так тоскует по мне? - думала она.- Спрашивал, буду ли я? Погоди, встречу я тебя где-нибудь, уж я правду-то выведаю, да и за нос тебя повожу!.. Коли говорит твой отец, что я тебя с ума свела, так пусть же не зря говорит!" - грозилась Христя. У нее так хорошо, так радостно на душе, так легко на сердце... И по ней кто-то сохнет, и ее кто-то любит... Она так не сделает, как сделала черномазая Ивга, да еще сердится, когда ей намекают на Тимофея. Нет, она не даст взять себя в руки, а сама его приберет к рукам. Христя улыбнулась, раздумывая, что бы такое сделать Федору, когда он ей повстречается? На нее напала та девичья шаловливость, какой она давно уже не знавала.