Учитель слегка улыбнулся. Именно японская поэзия серьёзно увлекала его в течение последних нескольких лет.
Так, к примеру, образ замёрзшего чахлого тростника на морском берегу подчёркивает красоту и привлекательность затаённой печали и одиночества. Увидеть скрытое и сокровенное в замёрзшем и заледенелом, в блёклом и бесцветном, узреть красоту природы было смыслом творения японских поэтов.
Весь класс слушал Энн в полном молчании.
Странствующие монахи и поэты испытывали одиночество и чувство заброшенности, когда смотрели на падающие листья и идущий снег, но они представляли себе цветущую вишню и весеннюю зелень. Они учились положительно воспринимать, на первый взгляд, незаметные, но неизбежные признаки разрушения красоты, которые приносит время. Постепенно они приходили к такому состоянию души, при котором одиночество и разрушение приобретали особую красоту, а простая, аскетичная жизнь воспринималась как утончённая и благородная.
Энн легко и с удовольствием вспоминала всё то, что было внимательно и с увлечением прочитано ею много лет назад.
Когда я смотрю вдаль,
Я не вижу ни цветков вишни,
Ни пёстрых листьев,
Только убогую лачугу на берегу
В сумерках наступающей осенней ночи>14, -
продекламировала она.
В этом стихотворении, – пояснила Энн, – описывается пустота, как идеальная форма красоты, так как, рисуя унылый осенний пейзаж, поэт противопоставляет ему цветы вишни и листья, радующие своими оттенками.
В классе по-прежнему царила мёртвая тишина.
Если бы люди жили вечно в этом мире, никогда не старея, то всё вокруг утратило бы свою способность волновать, трогать нас за самые тонкие струнки нашей души ! Ведь именно неопределённость и недолговечность и составляют ценность человеческой жизни.
Наша жизнь – росинка.
Пусть лишь капелька росы
Наша жизнь и всё же>15… -
прочитала Энн очередной отрывок.
Роса – обычная метафора бренности жизни, так же, как вспышка молнии, пена на воде или быстро опадающие цветы вишни. «И всё же…», – повторила Энн отрывок из стихотворения, – этот намёк, эта недоговорённость, это молчание…
… красноречивей любых слов, – не смог удержаться учитель, решив поддержать Энн.
У всех живых существ – своё чувство времени. У черепахи – свой век, он для неё – как для майской мухи прожить с утра до вечера, – продолжила довольная Энн, – а летняя цикада не ведает ни весны, ни осени. Какое это великолепное неторопливое чувство – прожить один единственный год в полной безмятежности !
Раздражённая повышенным вниманием учителя к Энн, Мадлен нарочно уронила учебник на пол, нарушив идеальную тишину в классе. Но господин Файар бросил на мадемуазель Крапо взгляд, преисполненный такого искреннего негодования, что та сразу опустила глаза в пол и решила сидеть тихо.