Взвизгнув тормозами, позади толпы правоохранителей остановился армейский Козлик, дверь со скрипом распахнулась, выпрыгнул капитан с пехотными петлицами.
— Проблемы, майор? — спросил офицер через головы милиционеров и «плащей».
— Тут товарищи из органов заблудились. Арестовывают меня.
— Петренко! — крикнул капитан, расстёгивая кобуру.
— Наших бьют! — заорал в тангетку рации водитель Козлика. Тут же три грузовика с солдатами в кузовах тронулись с места, стали разворачиваться в эту сторону. Люди в полевой военной форме на ходу запрыгивали в машины.
— Вы что все, с ума посходили? — закричал «плащ» — Капитан, ты знаешь, что с тобой будет?
— А ты знаешь, что с тобой будет, а? Сейчас, крыса? — закричал капитан, надвигаясь на группу «задержания», оттирая от неё Мишу, — Ты не видишь медаль Ордена Достоинства? Ослеп? Или тебе — плевать? Мы вам всем сейчас — все ноги переломаем. А трибунал нас — оправдает. Спорим? Я буду отправлен обратно в Салехард, а ты — кровью ходить будешь под себя до конца года. Иди, майор. Архангелу Гавриилу — нижайший поклон. Ребятам расскажу, что Маугли живьём видел — месяц поить будут. И ещё месяц — похмелять.
Миша улыбнулся, козырнул капитану, закинул баул на плечо, взял Машу за руку и пошёл.
— Теперь поняла, почему я ни хрена не знаю? — спросил Миша, даже не поворачиваясь.
— Поняла, — кивнула гордая своим мужем Маша, сжимая ладонь Игоря, — не поняла про Орден Достоинства. В статуте только указано, что «награждается достойный за исключительное проявление характера». И всё. А капитан — про что?
— Кавалер Ордена Достоинства подсуден только трибуналу трёх выборных судей Ордена Достоинства. Неприкосновенность.
— А за что им награждают?
— За разное.
— А тебе за что дали?
— За сорванный пикник.
— Я — серьёзно!
— Мы с братом вели группу школьников на экскурсию. Сели перекусить, а на нас вышел бешенный тигр. Из оружия у меня была только вилка.
— И?
— Как видишь — Орден. Кроме меня — никто даже не был поцарапан.
— Это от этого тигра шрамы?
— Тебе не нравиться?
— Нет. Не нравиться. Страшно, когда вижу. А когда это было?
— Я был вот такой, — Миша подбородком указал на Игоря, — а, шрамы — его брат-великан, дядя Прохор, убрать мог. Мне они дороги, как напоминание, что бой никогда не заканчивается. Как Батя — не убирает свои шрамы.
— Он не похож на себя, — прошептала Маша.
— Отец? Он был в маске.
— Маска? Такая маска? Такая живая? — удивилась Маша.
— Да, — коротко ответил Миша, — хватит об этом. Позже. Игорёк, а ты можешь, как Прохор, лечить?
— Нет.
— А что можешь?
— На свирели играть.