Лорд Иден повернулся к своей сестре-двойняшке, которая в течение всей этой сцены хранила гробовое молчание.
– Проводите меня до дверей, Мэд? – спросил он, Та поднялась и вышла вслед за братом.
– Вы не передумаете? – спросил он, когда дверь за ними закрылась. – Нет, конечно, нет. Вы замечательно храбрая женщина, Мэд, и я вас уважаю за это. Я буду навещать вас каждый день, хорошо?
– В противном случае, – ответила она, – я приду в полк и отыщу вас сама.
– Ни в коем случае! А вы поладите с леди Андреа? Она почему-то вызывает у меня ассоциации с полковой лошадью.
– Мне всегда нравились лошади, – парировала леди Мэдлин. – Домми, а вы навестите меня перед тем, как вам нужно будет выступать?
– Если представится малейшая возможность. А если нет – не нужно ненавидеть меня до конца ваших дней. У меня может просто не оказаться времени.
– Я вас люблю, Домми, – сказала она, обвивая руками его шею на глазах у лакея, который ждал, когда можно открыть дверь лорду Идену. – Если вы не сумеете зайти, я хочу, чтобы вы знали и унесли это с собой: я вас люблю.
– Я это знаю, глупышка моя, – отозвался он, на мгновение крепко прижав ее к себе. – Вы не поверите, но я тоже отношусь к вам неплохо. – Он улыбнулся ей и вышел.
Мэдлин так хотелось швырнуть что-нибудь потяжелее ему в спину, но, увы, под рукой не оказалось ничего подходящего. Вздохнув, она вернулась в гостиную.
В тот же вечер лорд Иден направился на квартиру капитана Симпсона на улице Монтень, хотя и не был уверен, что хозяева дома. Еще до приезда мисс Симпсон он убедился, что Чарли с женой предпочитают по вечерам сидеть дома. Но с приездом юной леди все, конечно, изменилось.
Ему хотелось с ней проститься. И сделать это немедленно, не дожидаясь завтрашнего утра – утра отъезда с Эдмундом и Александрой. В глубине души он ухе хотел, чтобы это свершилось поскорее. Прощания всегда казались лорду Идену мучительной процедурой. А прощаться, если знаешь, что, быть может, прощаешься навеки, – мука мученическая.
Ему хотелось быть свободным от всяких нежных привязанностей. И сосредоточить все свои помыслы и чувства на том, что ему предстоит. Жаль, что Мэдлин все-таки отказалась возвращаться домой. Но с этим уже ничего не поделаешь…
В такие моменты, как нынешний, он радовался, что не женат, да и не испытывает глубокой привязанности ни к одной женщине. Из прошлого опыта он уже знал: перед крупным сражением нужно выбросить из головы всех, кто тебе дорог, и жить так, словно их вообще не существует. Его семья – это его подчиненные, и заботиться он должен только об их безопасности и благополучии. А офицеры, старшие его по званию, – те, кому он обязан хранить верность, подчиняться и доверять.