Я перевела взгляд на любовника администратора – носильщика Андрея. Это нелепое создание, производящее впечатление законченного циника, при ближайшем рассмотрении оказалось трусливым юнцом. Расширенными от ужаса глазами взирал он на экран, тяжело дыша открытым ртом, борясь с подступившей к горлу тошнотой.
Вот ведь слабак, усмехнулась я и вновь подала знак технику. Тот передвинул на режиссерском пульте какой-то тумблер, и зал утонул в звуках траурного марша. После того как отзвучали первые аккорды, громкость была уменьшена, поэтому ведущему не пришлось перекрикивать музыку, произнося скорбную речь.
– Светлана Семеновна, – парень вложил в свой голос все сочувствие, на которое только оказался способен. – Понимаю, вам в это трудно поверить, но Рома действительно умер.
– Нет, – женщина растерянно улыбнулась и посмотрела на парня, – нет, – снова повторила она, – он не умер. Он просто много работает. Но скоро приедет и заберет меня. Так Надя сказала, а она никогда не врет. Надя любит меня!
– Надя? – ведущий растерялся. Это направление сценарием не было предусмотрено. Бросив быстрый взгляд в кулисы, я убедилась, что переодетые санитары находились на месте, готовые в любой момент нейтрализовать Артемьеву, вколов ей успокоительное.
Главное, чтобы парни не решили перестраховаться и не вышли на сцену раньше времени. Зверь затаился – он все еще ждет. В то же время стояла задача вывести его из равновесия, «расколоть», заставить признаться. Иначе прав Яровой – мое вмешательство только все испортит.
– Мне неприятно это говорить, – ведущий вновь изобразил участие, – но вашего возлюбленного убили. И сделала это ваша…
– Довольно!
Попалась рыбка!
Надежда Лобанова быстрым шагом приблизилась к подиуму. Ее стройная фигура приковала взгляды всех окружающих. Легко запрыгнув на сцену, она подбежала к сестре и обняла ту за плечи.
– Наденька, – обрадовалась та, – и ты здесь? А они мне говорят, что Рома умер, представляешь? Но ведь это же неправда, да? Это неправда, скажи?
– Конечно, неправда, Светусик, – Лобанова еще крепче прижала к себе испуганную женщину. Та замерла на мгновение, а затем, отстранившись, вгляделась в лицо любимой родственницы. – Он ведь приедет за мной, да? Как ты и говорила, да? И мы уедем к морю?
– Конечно, конечно, дорогая! – голос Надежды дрогнул. – Все, как мы мечтали. Мы уедем к морю и будем жить втроем. И все у нас будет хорошо, мы обязательно будем счастливы.
Артемьева удовлетворенно кивнула, а ее сестра, обернувшись к залу и сощурившись от яркого света, вгляделась в его полумрак.