— Чего надо? — буркнула она. Увидев рядом со мной малышку, она сказала:
— Детей не принимаем. Приют и так переполнен. Нам и тех, кто есть, кормить нечем.
Она, видимо, подумала, что я привёл девочку, чтобы отдать в приют. Удивлённый таким словам, я спросил:
— А разве у вас вчера девочка лет семи не потерялась?
Жрица, подумав, ответила:
— Ещё не знаю. Я их не пересчитывала. Может, кто и сбежал за ночь. Мы здесь никого не держим…
— Разрешите, я войду!
Не дожидаясь согласия, я плечом оттолкнул служанку и зашёл во двор, который огораживала стена. Унылый серый двор с тремя чахлыми деревцами, в котором толпа ребятишек во что-то играла. Само здание, где находился приют, удручало. Оно было похоже на стену, окружавшую его: такое же грязное, старое и неопрятное.
Проведя ребёнка вовнутрь, я собирался с ней попрощаться, когда девочка неожиданно крепко обхватила меня за ноги, и, прижавшись, начала плакать:
— Не оставляйте меня, пожалуйста! Заберите к себе! Я здесь никому не нужна, и никто меня тут не любит. Только постоянно бьют и ругают. А я буду вам помогать! Я мало кушаю, а все деньги, что соберу из милостыни, я буду вам отдавать! Вот, возьмите!
И она протянула мне горсть мелких монет. Я стоял, и не знал, что делать. Мне казалось, что оставить её здесь — это всё равно, что предать мою Амину. Может, она сейчас смотрит на меня из того мира, и я не хочу, чтобы ей было стыдно за своего папу. Слёзы навернулись мне на глаза. Дрожащим от волнения голосом я с трудом проговорил:
— Ну, не хочешь оставаться — и не надо. Пошли тогда назад домой. Только ты мне должна пообещать одно кое-что.
Сказав это, я присел на корточки, чтобы посмотреть в лицо ребёнка.
— Всё что угодно, папочка! — завопил ребёнок на весь двор, бросившись мне на шею.
— Ты больше никогда не будешь просить милостыню, — сказал я, обнимая рыжеволосое чудо.
Наш путь назад был радостным и оттого коротким. Ребёнок почти бежал, торопясь домой, крепко держась за мою руку, и буквально светился счастьем. Казалось, она не шла, а летела на маленьких крыльях, и тащила меня за собой, а я едва поспевал за ней. На душе было радостно. Глядя на счастливого ребёнка, я и сам улыбался, и чувствовал себя счастливым впервые за очень долгие годы.
Дверь нашего дома нам долго не открывали. Наконец, когда она открылась, я увидел Седру с заплаканными глазами.
— Мастер Арен, — начала она, но не успела закончить, когда маленькое рыжее чудо выскочило из-за моей спины и бросилось с криком к ней на шею.
— Седра, я теперь буду жить с вами!
Оставив их обниматься на пороге, я решил подняться в кабинет и немного выпить. Что-то всеми этими событиями я был выбит из привычного круга. Но в кабинете я встретил учителя.