Мало того, что такое неожиданное откровение, но ведь напор какой! Заходит гостьюшка в комнату, видит большой портрет в бронзовом окладе и кидается к нему: «Папа!» Видимо, там, в Швейцарии тоже имелась такая фотография. Вот так–то!
И еще одна история, связанная с дядей Мишей. Дедушка Яков, хотя и не был ортодоксальным евреем, но хотел, чтобы его дети не смешивали кровь с представителями других наций. Тем не менее сын Михаил женился на русской, дочери купцов — Дарье. Правда, она не чуралась ничего еврейского, даже выучила идиш настолько, что писала письма своему свекру на его родном языке.
Когда дядя Миша умер, она еще оставалась на белом свете сколько–то лет. И надумала выйти замуж. Что поделаешь, женщина еще не старая, вдруг улыбнется нечто доброе в новой семье! Готовилась к свадьбе уже. И пришел в дом какой–то мужчина, увидел запыленный портрет покойного хозяина квартиры, стал заботливо протирать. Портрет крутнулся у него в руках, да тяжелым бронзовым окладом ударил в висок. Моментальная смерть. Мистика какая–то! Дарья, вместо того, чтобы оплакивать мужчину, встала на колени и поклялась: «Мишенька, я больше никогда не выйду замуж!»
Еще о дяде Мише. Его сестра Клара жила в Москве. Мужа ее, бундовца, на заре советской власти арестовали, а потом и расстреляли. Кому они нужны — бундовцы! Тем более, что стрельба по живым целям была излюбленным занятием молодой советской власти. Осталась Клара одна с двумя детьми в роли члена семьи врага народа. Это пострашнее волчьего билета. Никуда не брали на работу, ходи с опущенной головой, жди — не сегодня–завтра и за тобой придут!
Что делать? И как ей помочь без риска попасть в страшную опалу? Дядя Миша в это время работал директором института. Звонит ей, мол, ты форточку всегда держи открытой, пусть в комнате будет больше свежего воздуха, проветривай, проветривай. Она понять никак не может, чего это вдруг братец обеспокоился состоянием ее внутриквартирной атмосферы? Жила она на Садовой улице, рядом с Колхозной площадью, на первом этаже. Даже в какой–то мере опасно всегда форточку открытой держать. Секрет рекомендации вскоре раскрылся сам по себе. Дядя Миша проходил незаметно мимо окон, и бросал в форточку деньги, чтобы хоть как–то поддержать свою несчастную сестрицу.
Еще один дядя, имени его не помню, примкнул к сионистам. Идея сионизма захватила его настолько, что он уехал в Палестину. Этот считался самым бедным среди братьев. Здесь он квасил капусту, солил огурцы и держал лавчонку в Реховоте. Сейчас в Израиле живут его сыновья и другие родственники.