Чтоб после эти палочки смешные
С улыбкой светлой долго вспоминать.
Здесь ты попробуешь на школьных счетах
Сложить ручонкой робкой два да семь.
И здесь же ты научишься работать
Над выводом мудреных теорем.
Здесь ты поймешь, ценой каких стараний
Проложен был твой лучезарный путь.
И этот день твоей святыней станет,
Теплом всю жизнь переполняя грудь.
По мягко сбегающим склонам
Спускаясь к морской бирюзе,
В роскошном убранстве зеленом
Раскинулся наш Туапсе.
Его обрамляет предгорье:
Три брата и хмурый Кадош,
Но так здесь улыбчиво море,
Что взор с него не отведешь….
Припев:
Море… Синяя даль
Глубока на заре.
Волны плещут свой вальс
В кружевном серебре.
Берег, парки, сады
Все в алмазной росе.
Где бы ни были мы -
Мы с тобой, Туапсе.
Повсюду: в цехах,
на причалах
Дела трудовые кипят.
Горячее время настало
Для наших парней и девчат.
Минут не теряя напрасно,
Везде среди первых они.
А вечером — долго не гаснут
По школам и клубам огни…
Припев.
Семь раз зашумят
по бульварам
Катальпы в весенней красе,
Но время промчится недаром
Над нашим родным Туапсе.
Он станет жемчужиной юга,
Как в сказке, могуч и хорош.
Тому — наши люди порукой,
На этом — стоит молодежь!
Припев.
Где горы высятся невдалеке
И волны точат каменистый берег,
В зеленом черноморском городке
За нами школьные закрылись двери.
Здесь после бала мы пошли глядеть,
Как солнце из–за гор лучами брызнет,
И, взявшись за руки, бродить и петь
О первом утре нашей взрослой жизни.
Что, хоть и любим мы свой городок,
Его бульвар и солнечные пляжи,
Нас не пугает даль больших дорог,
Которые нам Родина укажет.
Что разлетимся все мы — кто куда,
На Север ли, в суровый край целинный,
А то в бригады маяков труда,
Где люди спаяны мечтой орлиной.
Но с книгами, друзья, мы не порвем,
Нас с ними накрепко связали узы,
И радостно, как в добрый отчий дом,
Мы соберемся всей семьею в вузы.
Придем туда с заводов и полей
На штурм высоких цитаделей знаний,
Чтоб превзойти своих учителей
Размахом молодых своих дерзаний.
Ноябрь 1959
Как в широко распахнутые сени
Врывается дыханье жарких трав,
Вошел в поэзию Сергей Есенин
Нелепой ранней смертью смерть поправ.
Ушел. Его презрительно отпели:
«Упадочный никчемный трубадур»,
Но тот, кто молод был в эпоху бурь,
Не забывал о русском менестреле.
Он грезил в безвременье петроградском
Березками в затонах синевы,
Писал о яблонях в дыму кабацком
Суровым утром вздыбленной Москвы.
В чаду пивных, в угаре ресторанном,
Растрачивая боль на пустяки,
Он шел по жизни нежным хулиганом,
Певцом собачьей, неземной тоски.
Его несло, как щепку красным шквалом,
А он навстречу шторму шел, смеясь,