- А тут такие дамы. Конечно дело, могли и покраситься, могли и в париках.
- Могли.
- А нет, - радостно парировал Ванечка.
- Почему? - подначивал Петруничев.
- А потому что я опросил кондуктора, или как там, проводника в вагоне. Точнее - двух проводниц. Ну, Вы знаете, у меня с женским полом сразу доверительные отношения устанавливаются, - застенчиво признался Ванечка.
- Это вся доблестная рудненская милиция знает, - кивнул Петруничев.
- Вот те две тетечки и поклялись, что были они, в смысле три пассажирки, исключительно натурального окраса. В том смысле, что женщина всегда определит, - парик, краска, или натуральный цвет. Следок?
- Следок, - признал Петруничев. - Нет, Иван, ты точно прирожденный опер.
- И дознание провел, и следствие, и сам себе уголовный розыск.
- А ещё не то скажу, - совсем зарделся от похвал легендарного "крутого опера" Петруничева Ванечка Семенов. - Я и пальчики их нашел.
- Не может того быть, - теперь уже всерьез опешил Петруничев.
- Ну, бригаду ту нашел, она уже из второго рейса в Киев в Москву вернулась. Московская бригада. Чайку с ними попил. И с ними же обратно поехал, в Киев через Рудный. По дороге зефиром в шоколаде попотчевал...
- Ну ты поскорее, не томи душу, Иван.
- И спрашиваю их без надежды в голосе, - а не осталось ли от тех пассажирок чего в их купе. А они мне: - осталось, говорят.
- Что осталось? - прервал воспоминание Ванечки Петруничев.
- Не поверите, - бутылка. Они как сели в Рудном, очень выглядели усталыми, но сильно довольными. Так закрылись в купе втроем, четвертый пассажир по их просьбе пересел в соседнее купе, где уже три мужика ехали, обычное дело, так удобнее. Ну, сели они, значит, заказали чаю с печеньем, и бутылочку, что с собой была, открыли. "Амаретто". Ликер. Очень та бутылка понравилась проводницам. И весь остальной мусор, что остался от трапезы, стаканчики пластмассовые, кости от куры копченой, баночки пластмассовые от сыра "Виола" они выбросили на глазах пассажирок в мешок для мусора, туда же бутылку сунули, но бутылку потом вынули, отмыли и поставили на столик в купе проводников.
- Отмыли, - разочарованно простонал майор.
- Изнутри, чтоб ликером не пахло в купе, а то бригадир поезда ещё чего подумает. А внешнюю часть мыть не стали. И так чисто показалось. Просто, грубо говоря, сполоснули бутылочку. Я их у неё бутылку ту, у проводницы ночной смены, выменял на коробку зефира в шоколаде.
- И что дальше?
- Передал Людмиле Викторовне.
- А она?
- А она сейчас Вам позвонит, скажет, подходят пальчики, или нет.