— Ага, добрый, — отозвался за нее Гай. — Смотрю, ты сегодня выспался.
Ромашка еще больше опустила голову, пряча алеющие щеки. Гай получал истинное удовольствие от ситуации, в которую меня загнал зверь, и, похоже, собирался припомнить мне все мои грехи. Все еще больше осложняется, ведь он знает, что такое страсть зверя и постарается оберегать Рому, как можно дольше, так как волк захочет владеть ею безраздельно, а он только сейчас обрел дочь и не готов ее отдать так скоро. Его отцовский инстинкт защитника потребует испытать того, кто претендует на его сокровище. И как бы мы с волком не хотели заполучить Рому, как можно скорее, придется доказывать, что мы лучший выбор для нее. Привыкший чувствовать себя хозяином положения, я вдруг встревожился, а что если она мне откажет? У нее же нет зверя, который безошибочно подскажет, что она может мне довериться. Это я знаю, что человеческая личина не обманута ясными глазами и сладким запахом. Она же должна сделать выбор, который ей подскажет сердце, а ведь оно может и обмануться.
Неожиданная паника накатила волной. А что если ее сердце выберет веселого и легкого характером Локи? Он умеет очаровывать женщин и знает, как привлечь ее вопреки всему. Меня же чаще находят излишне пугающим, чтобы считать достаточно привлекательным для близкого знакомства. Всегда было плевать на чужое мнение, но сейчас впервые стало тревожно. Я не могу потерять ее. Не знаю, сможет ли дождаться мой волк другого шанса, а я не хочу другую.
— Рома, — не сдержался я под давлением гнетущих мыслей.
От неожиданности она подняла лицо, и я, наконец, смог поймать ее взгляд. Растерянный, слегка грустный и почти умоляющий. О чем она просит меня? Не привлекать к ней внимание? Дать ей время? Отпустить? Да ни за что!
— Моя!!! — с рыком хлопнул я по столу кулаком.
Посуда подпрыгнула, сидящие за столом вздрогнули, в зале воцарилась тишина. Ромашка побледнела, как будто покрылась инеем. Гай положил руку на стол перед ней, словно прикрывая своим телом, Локи поднялся, сжав кулаки.
Вот тебе и мягко и ненавязчиво.
Меня сковало ознобом. Как все могло стать настолько напряженным за такой короткий срок. Еще недавно, максимум, что я от него видела это вежливость, а теперь я, как загнанный в угол кролик, смотрю в глаза удава, который намерен задушить своим собственническим инстинктом. Я не хочу прятаться за спинами Локи и Гая, зная, что им это противостояние с рук не сойдет, а я вполне могу отделаться легким испугом. Особенно беспокоил Локи в своем порыве, но заступиться в открытую я за него не могу, иначе навлеку на него злость зверя. Бабушка всегда говорила, что там, где противостоять силе невозможно, нужно действовать хитростью. Жаль, этой самой хитрости во мне ни на грамм, но Гай утверждал, что только мне может быть прощено все.