— Только кончать в меня нельзя! — сказала вдруг Ирка. Денис от неожиданности остановился, а Бен мгновенно стал поникать.
— Это как?
— Ну нельзя! — сказала Ирка совершенно трезвым голосом.
— А куда?
— Ну вон Ленка. Как почувствуешь, что собираешься, так сразу вылезай и в неё. Сможешь?
Ещё бы. Успевает же он подставить что–нибудь под Бена всякий раз, когда занимается Этим в комнате, а то всё давно было бы в пятнах.
— Не беспокойся, всё сделаю. Если хочешь, даже заранее вылезу.
А это уже хорошая идея. Сначала потрахать одну, а потом тут же другую. Бен снова затвердел, Ирка успокоилась (успокоилась! хе–хе…), и Денис продолжил. Необходимость следить за своим состоянием несколько обламывала кайф, но предвкушение, как он сначала будет трахать Ирку, а потом сразу же её младшую сестру, вполне компенсировало это неудобство. Тело у Ирки было, конечно, замечательным. Все ощущения от него были очень… женственными. И грудь её, и живот, и всё то, за что Денис хватался руками, и дыхание, и прикосновение щеки… Денис уже забыл, что он играет в игру. Ирка, похоже, забыла тоже, потому что в какой–то момент раздвинула колени ещё шире, и стала удивительно приятно для Дениса двигать тазом вверх–вниз, подставляя ему свою дырочку, мышцы на попе при этом напрягались, и было здорово, точнее было бы здорово, если бы Таня с Леной одновременно не закричали:
— Ожила! Ожила!
Денис не сразу понял, что это значило. Действительно, если покойник ожил, то отпадает всякая необходимость в реанимационных мероприятиях. Ага, то есть, если ожил, значит кончить тебе не дадут! Отличная игра! Только что ему–то делать, он же не проиграл, а ему–то кончить тоже… ой… надо. Он с сожалением вынул Бена из Ирки и сел на пятки. Он–то в чём виноват?
— Ой, чёрт! — с досадой сказала Ирка, тоже садясь и зажимая ладони коленями.
— Ой, чёрт! — подумал Денис. Ах да, Лена, сообразил он наконец. Лена, видимо, тоже сообразила, потому что смотрела на него с испугом (да чего она боится–то?) и… как это назвать… Ой, зачем я это сказала!.. Что–то вроде этого. Денису, впрочем, было не до психологии. Он чуть ли не в броске завалил Ленку на песок, и с облегчением всадил по самые яйца.
— Ой–ой–ой, осторожнее! — запищала она, но тут же покорно раздвинула бёдра и даже положила маленькие ладошки ему на плечи. Девчоночья попка по сравнению с женственной задницей сестры пробудили в Денисе воспоминания о маминых дочках, попадавшихся ему в транспорте, это раззадорило его, он бешено насаживал тоненькое гибкое тельце на горячего Бена, так что Ленкина голова и колени тряслись в такт его движениям.