Владимир Исаевич Круковер
Яон
Он вошел в Город на четвереньках. К коленкам и локтям были привязаны мягкие подушечки, шел Он быстро.
Одет Он был в зеленую вельветовую куртку, красные вельветовые штаны и белые вельветовые туфли. Одежда была пыльная, но новая.
Он шел себе на четвереньках и уткнулся и уткнулся носом в блестящий грубый сапог с тупым носком.
— Ну, ты, — сказал страж грубым голосом, — вставай.
Он встал, снял подушечки, бросил их в пыль и пошел.
— Стой, дубина! — заорал Страж, — Документы давай.
— Чаво?
— Документы есть?
— Не знаю.
Лицо у Него было тупое–тупое. Тупей, чем у Стража. А глаза — маленькие щелочки без ресниц.
— Как зовут? — смягчился Страж.
— Чаво?
— Кто ты?
— Я?
— Нет, он!
— Чаво?
— Как зовут, скотина?
— Я? Он?
— Яон, что ли?
— Ага.
— Что ага?
— Ага, Я — Он
— Яон… Ну и имечко. Впрочем, что с тебя, дурака, взять. Сам дурак и имя дурацкое. Шлепай отседова.
Я пошел.
— Эй, дурачок, — закричал кто–то, любопытные уже собрались, — пойдем, я тебя накормлю.
— Спасибо, — четко сказал Яон, и пошел.
Добрый любопытный привел его к себе домой и налил миску борща.
— Лопай.
— Не.
— Чо, не?
— Не, мясо.
— Мясо не ешь, что ли?
— Ага.
— Вегетанец?
— Не.
— Чо, не?
— Не ем.
— Ну и дурашлёп. Вегетанец, гляди–ка.
Добрый мужик наложил Яону картошки, принес с огорода огурцов, лук. Себе в водки налил, полстакана. Яону предложил, тот отказался.
— Не пьешь? — не сердито сказал мужик. — И опять ты дурак.
И сам выпил. И закусил смачно.
Яон немного, совсем немного поел, сказал отчетливо:
— Спасибо.
— Ты чо? — удивился мужик. — Сыт, что ли? Ты, может, и не хотел есть?
— Нажрался где–то! — неожиданно заорал он. — Гад, побирушка. Ему, как человеку, а он сытый оказывается. Обормот!
Налил себе еще водки, выпил, не закусил. Совсем злым стал.
— Подлюга, — кричал, — живоглот, бич! Пошел вон, падла!
Руку протянул, схватить хотел за грудки. Яон отступил на шаг. Тогда добрый мужик размахнулся, стакан бросил в Яона. Яон увернулся. Глаза его, маленькие щелочки, открылись на миг, большие стали, странные. Темный огонь был на дне их. А лицо такое же неподвижное, тупое лицо, вялое.
Открылись глаза, распахнулись, и сразу же вновь обратились в щелочки. Тихо выскользнул Яон за дверь. А мужик орал багрово что–то в избе, ничего не заметил он, кровно обиженным себя считал.
Яон ходил по городу, заходил кой–куда.
Зашел в одно учреждение в отдел кадров к начальнику.
— Скажите, — спросил вежливо, — вам начальник отдела кадров не нужен?
Начальник смотрел на него долго. Внимательно смотрел. Потом сказал тихо:
— Извольте выйти вон.
А сам чернильницу мраморную по столешнице шарить стал.