— Что такое?..
— Эти ваши шуточки!.. Совершенно неуместны!
— Ты забыл добавить — «сударыня». — спокойно сказала на это Людмила Васильевна.
Искры в ее глазах засверкали ярче.
— Ничего я не забыл!
— Забыл. При таком обращении и в таком контексте это слово совершенно необходимо!.. Оно очень гармонирует со словом «неуместны». Да–да!
Я вытаращил глаза на Людмилу Васильевну.
Ну, надо же какое–то тонкое филологическое замечание!
В ответ на мое удивление Людмила Васильевна состроила такую гримасу, что я не выдержал и рассмеялся.
Людмила Васильевна прислушалась к моему смеху уже с совершенно серьезным видом.
— Хм! Ну что ж, это — смех совершенно здорового человека! — глубокомысленно констатировала она. — И легкие у него, что твои меха, и сердце бьется, прямо как пламенный мотор!..
— А я что говорил!
— Ну, мало ли что ты там говорил… Тэкс. К чему бы еще придраться?.. А, вот! Голова у тебя не кружится, нет?
— Не кружится. И не кружилась!
— Живот не пучит?
— Не пучит!
— Позывы к рвоте? Есть?..
— Нету!
— Да неужели?.. А точечки сверкающие в глазах не мелькали? Нет?..
— Нет! Не мелькали и не мелькают! Это у вас!..
— Что?..
— Так, ничего!..
— Но–но! Смотри мне! Здесь спрашиваю я! Я спрашиваю, а ты отвечаешь. Тэкс… Остался последний вопрос. Может быть, самый важный… Итак, внимание!.. Как себя чувствует Мишель?..
Я даже вздрогнул от неожиданности!
И тут же завопил:
— Людмила Васильевна! И вы тоже!..
Людмила Васильевна изогнула одну бровь:
— Что — и я тоже?..
— Вы тоже… Это… Ну… Вы понимаете!..
Людмила Васильевна вздохнула и, откладывая в сторону стетоскоп, сказала:
— Конечно, я понимаю!..
Она поднялась на ноги и прошлась по медпункту как будто бы с отстраненным выражением лица, но явно о чем–то напряженно размышляя. Подойдя к окну, она открыла его, и оттуда в медпункт ворвался поток свежего воздуха.
— Какой великолепный, какой теплый апрель в этом году!.. — пробормотала Людмила Васильевна, почти слово в слово повторяя то, что вчера утром сказала Амалия Захаровна.
Я даже навострил уши, ожидая, что сейчас, как и вчера, из–за окна донесется пронзительный вопль какой–нибудь девчонки, выкрикивающей притворные угрозы. От полноты жизни!..
Но нет, все было тихо.
Все были на уроках.
Людмила Васильевна вернулась к столу, и вновь села на свой табурет. Вид у нее сделался такой, как будто она собиралась сообщить мне что–то очень важное.
— Со вчерашнего дня вся наша школа буквально гудит! — сказала она, глядя мне прямо в глаза и почему–то вздыхая. — Из уст в уста передается весть о совершенно необыкновенном номере, который ты показал во время шефского концерта!