Все дружно рассмеялись.
— Рано вам еще думать о панталонах! — не подумавши, одернул я третьеклассниц.
— Как это рано? — даже растерялись они. — Мы же, это…
Они покраснели и замолчали.
Все опять рассмеялись, но не насмешливо, а по–доброму так, понимающе…
Ну, само собой, в нарядных панталонах должна уметь разбираться любая третьеклассница!.. Если, конечно, ей приходилось их носить.
— А нам ты покажешь Мишель? — нетерпеливо спросила восторженная семиклассница.
— Что, прямо сейчас?..
— Ага!..
— Ну, разумеется, покажу! — саркастически ответил я. — Сейчас запрыгну на эту лавку, наряжусь в платье, и сразу начну показывать!..
От этих моих слов прямо какой–то шквал пронесся по рядам «зрителей», и они придвинулись ближе, глядя на меня с еще большим восторгом и предвкушением.
Об уроках они и думать забыли!..
— Да вы что?! — уже прямо завопил я. — Шуток не понимаете?!
— Так, что тут происходит? — раздался чей–то строгий голос со стороны.
Он подействовал на «зрителей» как отрезвляющий душ. Они встрепенулись, переглянулись и принялись быстро расходиться.
Еще бы!
Ведь этот голос принадлежал не кому–нибудь, а нашему школьному врачу Людмиле Васильевне. Харизма у нее — будь здоров! Не зря ее так уважают и даже боятся все без исключения ученики нашей школы.
Без исключения — потому, что я ее тоже боюсь!..
В этом, кстати, состоит разница между Людмилой Васильевной и Амалией Захаровной.
Амалию Захаровну все очень уважают, и никто не боится. А Людмила Васильевна умеет внушить благоговейный страх одним своим взглядом. А уж язык у нее!.. Острее бритвы. Но зато тех, кому нужна ее помощь, Людмила Васильевна умеет определять тоже в один миг! И тут уж они могут быть уверены, что получат всю заботу и внимание, на которые только способна современная медицина.
Все, в общем, быстро разошлись, а Людмила Васильевна, наоборот, подошла ко мне. В ее глазах сверкали какие–то непонятные искры.
Я только взглянул на нее и тут же отвел глаза, забормотав самым умильным голосом, на который только был способен:
— Здрасьте, Людмил Васильна! Спасибо, Людмил Васильна! Я пойду, Людмил Васильна!.. А то уже урок скоро начнется!..
— Сто–ять!.. — тихо, но очень грозно сказала Людмила Васильевна.
Я так и замер на месте, невольно вжимая голову в плечи.
— Кто–то вчера после концерта без сознания валялся!.. — тем же тихим грозным голосом произнесла Людмила Васильевна. — Кому–то я вчера освобождение от занятий выписала! До конца недели! А он, смотри ты, все равно в школу явился!
Собрав все свое мужество, я поднял голову и взглянул прямо в эти сверкающие глаза. Уголки губ Людмилы Васильевны дрогнули в улыбке, но она тут же придала своему лицу то же грозное выражение.