На лице его отразилась внезапно пришедшая мысль:
— Наверное, у тебя теперь так же, со всеми этими приездами и отъездами.
— Наверное.
— Мы теперь редко тебя видим. А как твоя поэма, о которой ты нам говорил?
— Пока не получается…
— Ну понятно, наверное, тебя отвлекают все эти твои новые друзья.
— Ты так думаешь?
— Я вообще–то считаю, что тебе надо пошевеливаться. Сколько тебе еще осталось?
— В каком смысле?
— В смысле жизни. Может, год–два, не больше. Сколько тебе?
— Семьдесят два.
— При том, что у мужчин средний срок жизни семьдесят шесть. А потом начинаются инсульты, раковые опухоли, и даже если остаешься в живых, рассудок начинает слабеть. Я думаю, через пару лет твои способности существенно поубавятся. Нельзя терять ни минуты. Время бежит сквозь пальцы, как песок. Ни минуты нельзя тратить даром.
Когда я, задыхаясь от пробежки по вспаханному полю, в грязных и разорванных брюках, вследствие неудачной попытки перелезть через забор, добрался до дому, то увидел, что на подъезде к нему стоит фургон с надписью «Барри Раш, дипломированный инженер по газовым обогревателям*.
Мерси с напряженным видом делала на кухне тосты.
— Хилари, ко мне приехал папа, — сказала она.
— Понятно, — ответил я.
Я прошел в гостиную. На моем диване сидел моложавый мужчина: трудно было даже представить себе, что он может приходиться Мерси отцом. Моложавость его облика подчеркивалась одеждой: на нем был пиджак от Декстера Вонга, черные кожаные брюки и новые найковские кроссовки, голова была гладко выбрита, чтобы скрыть лысину, руки бугрились крепкими мышцами. Рядом с ним сидела девушка лет двадцати пяти в более скромном одеянии — на ней были рваные гэповские джинсы и голубая футболка, подчеркивавшая ее маленькую грудь, русые волосы были заплетены в косички, а сквозь нижнюю губу продето колечко.
— Привет, — сказал я. — Я — Хилари Уит.
Они встали и пожали мне руку.
— Барри Раш.
— Мелон Габриэл.
— Садитесь, пожалуйста. Мерси поухаживала за вами?
— Да, она там делает кофе и всякое такое, — сказал ее отец.
— Какой у вас красивый домик, — сказала Мелон. В то время как Барри говорил с пролетарским шотландским акцентом, ее говор сформировался в районе, ограниченном Найтсбриджем с юга, Слоун–стрит с востока, площадью Итон с севера и Гросвенором с запада. — У моего брата Ролло тоже есть дом рядом с Давентри. Называется Фокли–холл — может, слышали?
— Да, я там бывал.
— У них там есть очень хороший Ван Дейк.
— Да, действительно. Так вы останетесь на выходные?
— Нет. Мы с Мелон едем на выходные в пони–клуб, расположенный за Байфилдом. Нам там надо быть завтра утром, поэтому я решил заехать сюда и провести вечер с любимой дочерью.