Вернемся к примеру с ранним подъемом: вы переходите от себя, утверждающего, что вы не «жаворонок», к личности, уверенной в обратном! Вместо того чтобы по утрам с ужасом ждать звонка будильника, теперь, услышав его сигнал, вы рады проснуться и начать новый день, потому что делали это двадцать дней подряд и уже привыкли к этому. И вы начинаете наглядно видеть пользу и преимущества новой привычки.
Очень многие люди в этот момент весьма самоуверенно хвалят себя, рассуждая примерно так: я смог рано вставать целых двадцать дней, так что теперь можно на пару деньков и расслабиться. К сожалению, первые двадцать дней представляют собой самую сложную часть процесса. Пропуск нескольких дней прежде, чем вы вложите достаточно времени в позитивное закрепление новой привычки, существенно усложняет задачу возвращения к ней. Именно в третьей фазе человек начинает по-настоящему наслаждаться новой привычкой, и это гарантия того, что он не откажется от нее со временем.
– Но я не бегун, Джон. Вообще-то я ненавижу бег. Я просто не могу заставить себя это делать, – жалобно сказал я своему другу Джону Бергоффу.
– Да ладно тебе, Хэл! Это же ради сбора денег для благотворительного фонда Front Row, – ответил мне тогда Джон. – Послушай, я тоже думал, что не смогу пробежать марафон. Если ты будешь полон решимости и энтузиазма, то у тебя наверняка все получится. И, уверяю тебя, это действительно опыт, который в корне меняет жизнь!
– Я подумаю.
На самом деле я пообещал Джону подумать, только чтобы он отвязался. Не поймите меня неправильно, я свято верил и верю в миссию фонда Front Row и всегда поддерживал его деятельность, меняющую к лучшему жизнь стольких людей. Я жертвовал деньги этой организации на протяжении многих лет, но выписать чек мне было легче, чем пробежать марафон. Признаться, если за мной никто не гнался, за последние десять лет после окончания средней школы я ни разу не пробежал за один раз больше одного квартала. Да и в школе я бегал только для того, чтобы меня не зачислили в класс неуспевающих по физкультуре.
Кроме того, когда я попал в автомобильную аварию – в то время мне было двадцать лет, – я серьезно повредил таз и бедренную кость и с тех пор боялся давать покалеченной ноге сильную нагрузку. В сущности, каждый раз, отправляясь кататься на лыжах, я не мог отогнать от себя видение страшной картины: я за что-то цепляюсь на горе, качусь вниз кубарем, и металлический стержень в моем бедре протыкает мне кожу и торчит наружу. Ужасная мысль, но человеку, сломавшему конечности, которому долго твердили о том, что он, возможно, никогда не будет ходить, она вполне могла прийти в голову.