События в Чечено-Ингушетии заслуживают особого внимания. Несмотря на принятые меры, возмущение не утихает, чувствуется, что все это направляется опытной рукой. Надо бы было разработать более радикальные меры, но никто на это не решается — у наших руководителей появился какой-то страх и даже паника. Говорят, что у нас не может быть национальной розни, но события в Чечено-Ингушетии говорят об обратном, что неумный и необдуманный шаг всегда может вызвать недовольство, затронуть национальные чувства. Суть вопроса по Ингушетии: в 1944 году из Ингушетии было выслано около 12 тысяч ингушей. В 1957 году их возвратили на свои места, но к этому времени часть Ингушетии прирезали к Грозному, где проживает свыше 14 тысяч ингушей. Все ингушское население требует восстановить ингушетский район полностью, где проживает около 40 тысяч человек, в том числе 4 тысячи русских. Что бы вовремя пойти на это справедливое требование? Никакого конфликта не было бы, 2 февраля. На политбюро Брежнев «информирует» о его встрече с Помпиду, как он выразился: «Мы с ним обменялись идеологиями». Как можно было обменяться идеологиями, да еще с Помпиду? Далее Брежнев сказал, что обсуждались европейские вопросы. В какой плоскости проходило обсуждение, по каким конкретным вопросам — обо всем этом ничего не говорилось. Приняли решение: «Одобрить деятельность Брежнева при переговорах с Помпиду». Многие из нас так и не поняли, что же мы «одобряем».
После того как были закончены все вопросы по повестке дня, Брежнев как будто между прочим поднял вопрос о министре сельского хозяйства СССР. Тут же сообщил, что он принимал Мацкевича и что последний подал заявление о его освобождении от должности министра и просится направить его на работу за границу. Далее Брежнев сказал: «Я дал согласие на уход Мацкевича с должности министра сельского хозяйства. Как, товарищи, вы думаете?» Все молчат. Что же говорить, когда вопрос, по существу, решен. Тут же Брежнев велел, чтобы зашел в зал заседания Мацкевич. Он зашел — был бледнее стенки. Брежнев ему сказал, что его просьба удовлетворена, что касается работы его за границей, то этот вопрос будет рассмотрен отдельно. (Вскоре Мацкевич поехал послом СССР в Чехословакию.) На этом с Мацкевичем и было покончено.
Тут же Брежнев поднял вопрос о министре сельского хозяйства и пустился в рассуждения, что «сельское хозяйство страны дает 30 % национального дохода. Хотя и имеются некоторые достижения в области сельского хозяйства, однако темпы его развития нас не удовлетворяют, да не удовлетворяются и нужды населения и промышленности в продуктах сельского хозяйства. Мы неоднократно критиковали Министерство сельского хозяйства и Мацкевича, но дело, видно, не в этом. Нам надо всем больше уделять внимания вопросам сельского хозяйства». Все сидели и слушали эти давно избитые истины по сельскому хозяйству. Продолжая свою «умную» речь, Брежнев говорил, что «Кулакову и Полянскому давно было дано задание подобрать кандидатуру на министра сельского хозяйства, но такой кандидатуры до сих пор так и нет. А она должна быть известной, авторитетной в партийных и советских органах и вхожей в эти органы. Поэтому я долго думал над такой кандидатурой и вношу предложение министром сельского хозяйства назначить тов. Полянского».