15 декабря 1937 года. Итак, издан приказ по заводу: я назначен начальником кузнечно-штамповочно-заготовительного цеха. Завод «Серп и Молот», где работало около десяти тысяч рабочих, официально считался заводом сельхозмашиностроения. Он выпускал молотилки разных конструкций и модификаций, веялки, триера, культиваторы, бороны и ряд другой сельскохозяйственной техники. Это была, так сказать, открытая продукция завода. Кроме того, была большая номенклатура специальной продукции: артиллерийские снаряды из сталистого чугуна и стальные штамповочные головки к ним, их выпускалось миллион, специальные санитарные повозки и автофургоны для перевозки раненых; сотнями тысяч изготовляли носилки для переноски и транспортировки раненых. Изготовляли скорлупы фюзеляжа из специального шпона для самолетов конструктора Сухого, которые выпускались Харьковским авиазаводом. Много было и другой специальной продукции. Ее общий удельный вес в производстве завода составлял около 45 %.
Номенклатура огромная, около 800 рабочих цеха работают в три смены. Инженерно-технические кадры цеха неплохие, но они были очень задерганы неразберихой и излишней суетней. Мне как начальнику цеха прежде всего пришлось добиться реального плана и материально-технического обеспечения, строгого выполнения графика по сменам, технологическим агрегатам, значительно подтянуть технологическую и производственную дисциплину. И все это, вместе взятое, решило исход дела.
Через пять месяцев цех стал передовым на заводе, повысилась заработная плата рабочих, пошла премия для ИТР и рабочих, поднялся моральный дух коллектива. Говорили, что совершилось «чудо», но чуда никакого не было — просто был наведен порядок, повысилась дисциплина и ответственность, возросла материальная заинтересованность, развернулась борьба за качество выпускаемой продукции. Мой авторитет как начальника цеха еще больше повысился. На заводской партийной конференции меня избирают членом парткома завода, а затем членом Сталинского райкома КП(б)У.
В октябре 1938 года дирекция, партком завода рекомендовали меня на должность начальника производства.
Значительно поправились мои материальные и жилищные условия. Я получил в благоустроенном заводском доме на улице Иванова, 9 хорошую комнату со всеми удобствами. Значительно легче стало всей нашей семье.
1939 год. Время было тревожное и беспокойное со всех точек зрения. Почти каждый день, вернее говоря, каждую ночь происходили аресты работников завода. Были арестованы многие кадровые квалифицированные рабочие, не говоря уже об арестах среди ИТР, включая начальника пожарной охраны завода. В общей сложности было арестовано около 80 человек. Некоторые из них возвратились на завод, но они хранили буквально гробовое молчание о том, что с ними произошло и за что их арестовали. О судьбе многих наших заводчан так мы ничего и не узнали, и они бесследно исчезли. Клеймо «враг народа», «оппортунист» постоянно мелькало в газетах, по радио, в выступлениях партийных деятелей. Народ да и в целом партия были политически терроризированы. Все друг друга опасались, не доверяли: отец — сыну, сын — отцу. Доносами было опутано все и вся. Очень было тяжелое время, и многие из нас выжили случайно.