Дед показал палкой направление.
– Прощай, батя.
– Тебе удачи – летунов, значит, своих найти.
Михаил пошел по тропинке и вскоре вышел к деревне в десяток домов. И почти сразу огорчился. К деревне не подходили столбы, стало быть, электричества и телефона в деревне не было.
Он встал за кустами жимолости и начал наблюдать за деревней. Вроде тихо. Людей не видно, только куры роются в пыли да поросенок иногда хрюкает у кого-то на заднем дворе.
Михаил уж было решил подойти к ближайшей избе, как услышал тарахтящий звук. На лесной дороге с противоположной стороны деревни показались два мотоцикла с колясками. Один остановился на околице, другой въехал на единственную деревенскую улицу и встал посередине. Из коляски не спеша вылез мотоциклист. Михаил чуть не вскрикнул: «Немец! Настоящий немец!» Фашист был рослый, в стальном угловатом шлеме, в серой пропыленной форме с пистолетом на поясном ремне. Вот дела!
Пригнувшись, Михаил бросился в лес, прикрываясь кустами жимолости.
Почувствовав себя в безопасности, он остановился и осмотрелся: тропинка, которая вела к опушке леса, была знакома. Михаил направился по ней к деду.
– Слушай, дед! Ты что же мне не сказал, что в деревне немцы?!
– Какие немцы? Не было там никаких немцев!
– Сейчас только видел, своими глазами.
– Быть такого не может! Про Смоленск в сводках ничего не говорили.
– Дело твое, я тебя предупредил.
Михаил снова направился в глубь леса. Если немцы здесь, то, скорее всего, разведка. В лес они не полезут, им для прохода техники дороги нужны. Эх, пулемет бы сейчас, а у него из оружия – ничего. И ситуация скользкая. Наши солдаты его за парашютиста приняли, а немцы, если поймают, в лучшем случае в плен возьмут, а в худшем… О худшем думать не хотелось. Вот, блин! Он на своей земле, а как загнанный заяц по лесам бегает, ото всех скрываясь.
Все-таки надо выходить к своим войскам. Хорошо еще знать бы, где свои.
Высоко в небе, с левой стороны, раздался гул моторов. Михаил запрокинул голову. На высоте около тысячи метров за нашим истребителем гнался «мессер». «Ме-109» догонял «ишачка», как прозвали поликарповский «И-16». Раздался едва различимый треск пулеметно-пушечной очереди. Наш «И-16» задымил, заложил левый вираж и начал терять высоту.
– Прыгай! – заорал Михаил.
Летчик как будто бы услышал его. От истребителя отделилась крохотная фигурка, и почти сразу же раскрылся купол парашюта.
– Молодца! – одобрил Михаил.
Но «мессер» не удовлетворился сбитым самолетом. Он развернулся и направился к парашютисту. Михаил снова услышал треск очереди.
– Вот сволочь! – выругался он.