После этого подломили щиток дверного управления, покопались в замке, опустили дверь и перемкнули замок со своей стороны. Потом опять подхватили монстра и поволокли его к первому трупу. Дотащив, пристроили его на гладиатора в непристойную позу «бутерброд». Сняли шлемы.
Гоблин смачно высморкался на трупы и важно пояснил:
– Операция по открытию гладиатору третьего глаза прошла успешно! Между прочим, после выстрела в башку монстр не только испытывает утечку мозгов и падает на пол, камрад!
– А что еще?
– А он еще и отбрасывает копыта!
Лютый усмехнулся, и диверсанты устало побрели назад, к ящикам. Возле ящиков остались рюкзаки. А в них – еда.
– Весь день не спим, всю ночь не жрем – кто же это выдержит, камрад?
– Условия невыносимые, камрад. – Гоблин потянул носом. – Ну от тебя и вонь…
– Ты бы лучше себя понюхал, душистый ты мой.
– Хе, как в анекдоте. Один солдат другому говорит: «Слышь, давай в казарме скунса поселим. Будет наш ротный талисман!» Второй спрашивает: «А вонища?!» – «А че вонища?! Привыкнет! Мы же привыкли!»
Из-за открытой лавы в подземельях Строггоса всегда было жарко. Оба они не мылись уже неделю и одинаково замечательно провонялись. Всю неделю они шли вниз по пещерам, туннелям, шахтам и лестницам, а конца было не видно. Связи с поверхностью не было, и ни одной из соседних групп они не видели и не слышали.
– Жар костей не ломит. Ты вспомни, как мы на перевале отход прикрывали. Вот бы где потеплее было…
– Да уж. Минус сорок, а мы гусеницу на танк натягиваем с этими мазутчиками из мехбатальона поддержки. Четверо суток без сна и жратвы… Давай лучше что-нибудь повеселее вспомним.
– Чего вспоминать? Посмотри вокруг, и так весело. Сорок минут этого балбеса не было.
– Сорок да сорок – рупь сорок, спички брал – два сорок, итого – три сорок, – ухмыльнулся Лютый. – Он, наверно, все посты обошел. Так что, можно считать, у нас в запасе один целый час.
– Успеем, камрад. Пошли жрать. А потом вздремнем по очереди.
– Ага. А потом вместо него проверим посты. Чувствую, завалят они сегодня службу. И ведь под трибунал-то некого отдать будет…
– Да… Мне бы твои заботы.
Усевшись на ящиках, оба сноровисто раскладывали остатки съестного. Носимый запас пищи был рассчитан ровно на неделю. Ели они всегда как следует, растягивать еду было нельзя. Этот прием пищи был последним. Сколько они еще здесь пробудут и что придется жрать дальше – сказать было непросто. Точнее – просто, только говорить об этом не хотелось.
– Камрад, а на кой черт им столько ящиков, а? – спросил Лютый.
– Вот бы узнать, камрад!