Её отец сказал мне выяснить, как это исправить, и я так и сделал. Я знал, что цветы со словами из песен на открытках сломают её. Она, как и я, любила эту песню. Когда я написал дополнительный куплет, то знал, что он будет что-то значить для неё. Если бы это не сработало, моим следующим шагом было привязать Мэдди к стулу и заставить слушать. К счастью, до этого не дошло. Было достаточно трудно держать её подальше от документов. Если бы я прибегнул к похищению, сомневаюсь, что это можно было держать в тайне.
Я периодически разговаривал с Мэдди в течение дня. Она продолжала извиняться за поспешные выводы. Я продолжал извиняться за то, что скрываю от неё кое-что. В перерывах между извинениями мы напоминали друг другу о нашей любви. Я нашел утешение в осознании того, что завтра все снова будет хорошо.
Я проснулся утром в воскресенье и стал дожидался момента, чтобы позвонить Мэдди, не разбудив ее.
– Доброе утро, Солнышко.
– Доброе, – простонала она.
– Ты что, еще спишь?
– Я просто лежала в постели, надеясь, что ты мог бы вернуться домой этим утром. Присоединиться ко мне, – вздохнула она.
От этой мысли мой член дернулся. Я взглянул на часы. Я мог бы быть у неё менее чем через двадцать минут. Я отрицательно покачал головой. Думай о плане.
– Прости, детка. Я вернусь не раньше полудня.
– Дерьмо, – выругалась она.
– В чем дело? – поинтересовался я.
– Помнишь Эбби? Из моего класса?
Она ждала мой ответ, и я промычал ей «угу».
– Ну, она поет сегодня. На каком-то шоу «открытого микрофона» для подростков. Она пригласила меня. Я хотела бы пойти, но умираю от желания увидеть тебя.
– Где это будет проходить?
– Это какое-то новое место «Sunshine and Lyrics» (Солнышко и Лирика) в Пасадене. Я погуглила, но ничего не нашла. Нужно вбить адрес, который она мне дала, в навигатор.
Я улыбнулся, пытаясь подавить смех.
– Вау. Что-то новенькое. Как насчет того, чтобы мы встретились с тобой там? Я бы хотел посмотреть, как поет эта малышка. Она удивительная.
– Ты уверен? – я слышал беспокойство в голосе Мэдди. – Уверена, люди узнают тебя. Не хочу, чтобы Эбби лишилась внимания публики.
В этом она была права.
– Я надену шляпу и солнцезащитные очки. И еще накину толстовку.
Теперь засмеялась Мэдди.
– Думаю, меньше вероятность, что люди узнают тебя, если ты не наденешь шляпу. Но наденешь толстовку с капюшоном. Никто никогда не предположит, что это ты.
– Я оскорблен. Я могу расслабиться в каких-то спортивках.
Не то, чтобы я когда-то это делал или буду делать.
Когда мы снова перестали смеяться, Мэдди произнесла: «Я бы предпочла, чтобы ты расслаблялся голышом».