Полли отодвинулась от стены и взглянула на пятно краски.
– В банке это не выглядело таким темным, – сказала она. – Я не собираюсь растить ребенка гота.
– Когда высохнет, будет светлее. – Клара с сомнением посмотрела на стену. – Надеюсь… Ты действительно не хочешь, чтобы я нашла кого-нибудь, кто покрасит вместо тебя?
– Нет, я сама. Мой ребенок, мои стены. – Полли бросила взгляд на банку. – Называется сиреневое кружево, а получается темно-фиолетовое.
– Да, кстати… Ты говорила с Гейбом? – Клара произнесла это как бы между прочим, размеренными мазками накладывая краску на стену.
– Ну, мы с ним встречаемся.
– Спрошу по-другому. Вы были вдвоем, и разговор не касался электронных таблиц, бюджета и прогнозов?
– Это было бы неправильно.
Клара снова обмакнула кисть в банку.
– Полли, – медленно произнесла она, – мы с тобой давно знакомы, и мне хочется думать, что мы – друзья.
Полли закусила губу.
– Конечно, мы друзья, и я очень рада, что ты станешь моей сестрой.
– И тетей счастливого обладателя этих стен, – заметила Клара. – Поэтому не будешь возражать, если я проявлю немного любопытства и спрошу: что у тебя с Гейбом?
На это ответить легко:
– Мы коллеги.
– И все?
Полли со вздохом положила кисть на газету, которой прикрыла мебель, потом села на пол и обхватила колени.
– Мы целовались. Два раза. Ну, один раз случайно.
Но не второй. Нет, второй раз был восхитительный и совсем не случайный.
– И у тебя не вызвали отвращения те случайные поцелуи? – засмеялась Клара.
– Видишь ли, он оказывался там, где был мне нужен. И он был… такой замечательный, терпеливый, понимающий, заботливый. С ним и работать тоже хорошо… он зажигательный, полон новых идей, и он меня… подталкивает вперед…
– Звучит неплохо. – Клара продолжала красить.
Полли было легче говорить, обращаясь к ее спине, чем видеть сопереживание в глазах подруги.
– Да. Я знаю его всего-то пару недель, но мне кажется, что между нами существует связь. – Полли подергала пряди волос, убранных в хвост. – Это глупо. Видно, гормоны разыгрались, вот и все. Мы оба ничего не ждем, ничего не хотим. В другое время или в другом месте, возможно, у нас закрутился бы роман. Но время… неподходящее.
И она не хочет больше никакого «романа». Ни с кем. Особенно с Гейбом.
Всю свою юность она дорожила независимостью, способностью вот так взять и уйти. Но… сейчас это уже не представлялось ей большим достижением.