Спиртное бойцам предлагали, но не те, кто был нужен. Федор уже было решил уходить. К эшелону уже прицепили паровоз, отрабатывали тормоза. Очередь у кранов стала таять, бойцы бежали к вагонам, опасаясь отстать. Не успел, опоздал – дезертир, со всеми вытекающими последствиями.
Федора осторожно тронули за локоть. Он повернул голову. Поистине сегодня удачный день. Рядом стоял тот, кого он разыскивал.
– Что боец, плохо после вчерашнего? Поправиться не желаешь?
– А есть? – страждущим голосом осведомился Федор.
– Найдем! Самый настоящий первач! Пробирает до самых печенок.
– Сколько?
– Сто рублей литр.
– Давай!
– Не здесь, свидетелей много. Отойдем в сторонку.
– Далеко не могу, поезд уйдет.
– Несколько шагов. А то милиция, то, се.
Отошли в сторону.
– Деньги давай! – тихо сказал продавец. – Посуда есть?
– Сейчас денежки дам, – засуетился Федор.
Полез в брючный карман, а вместо денег выхватил пистолет, приставил к подбородку торгаша.
– Что ты, что ты! – сдрейфил отравитель. – Возьми грелку с самогоном и иди с миром.
– Не будет у меня с тобой мира. Руки подними!
Торговец еще не понял, что это арест. Полагал, боец с проходящего поезда хочет сорвать куш. Спиртное забрать и деньги. А Федор быстро по одежде рукой провел – нет ли оружия?
– Руки опусти, ни к чему внимание привлекать. Иди на вокзал.
– Зачем? Там милиция, патруль. От поезда отстанешь.
– Заботливый какой! Я не с поезда. НКВД! Ты арестован!
Даже в сумерках было заметно, как побледнел торговец.
– Сделаешь шаг в сторону или позовешь на помощь, сразу застрелю, – предупредил Федор.
Провел задержанного через здание вокзала. Давешний старичок крикнул вслед:
– Собутыльника нашел? Милиции на тебя нет!
Федор вывел арестованного на привокзальную площадь.
– Налево!
Так и довел до заставы. Там уже обыскали тщательно. Из-за пояса достали грелку, из карманов деньги. Много – восемьсот рублей. Больше, чем месячное жалованье Федора, почти двойное денежное довольствие.
– Документы! – потребовал Федор.
– В левом внутреннем кармане.
Вместо паспорта в кармане обнаружили справку об освобождении из лагеря. Такой документ положено было обменять на паспорт в милиции. Но касалось это только городских жителей, сельским для удостоверения личности полагалась справка из сельсовета.
Фотография похожа на лицо фигуранта, печать подлинная. А статьи все уголовные: 101-я – за самогоноварение, 164-я – скупка краденого и 143-я – легкие телесные повреждения. Срок небольшой, в совокупности три года, но сами статьи характеризуют задержанного.
– Где самогон брал? – спросил Федор.
– Сам варил.