– Тогда что же ты так переживаешь, что я тебе кого-то предпочла? – спросила Лера, внутренне ужасаясь своей смелости. Раньше в разговорах с бывшим мужем она никогда не решалась возражать, сразу принимаясь плакать.
– Я переживаю? Да я ни капли не переживаю. Можете подохнуть там оба. Кретин и уродка. Замечательная парочка. Но пока вы живете вместе, я тебе ни копейки не дам, поняла? Ни копья не получишь, сука! А если ты посмеешь подать на алименты, то я тебя убью, понятно тебе?
– К-как убьешь?
– С удовольствием. Давно руки чешутся тебе шею свернуть. Не смей меня беспокоить из-за денег, образина! Если я решу повидаться с детьми, то позвоню и прикажу тебе их привести в условленное место. Посмеешь ослушаться, будешь наказана.
– Игорь, тебе надо показаться врачу, – Лера вдруг как-то разом устала от обрушивающихся на ее голову оскорблений. – Нормальный человек не может говорить то, что ты говоришь. Ты – не падишах, а я – не твоя наложница. Запомни, я больше не выполняю твои приказы.
– С-сука! – выдохнула трубка. – Попомнишь меня! Я тебе вывеску-то попорчу! В ближайшие дни. И сделаю это с удовольствием.
– Нет, Игорь. Ты больше никогда в жизни не тронешь меня даже пальцем. А вопрос алиментов мы решим в суде. – Лера постаралась, чтобы голос ее звучал максимально твердо.
Трубка еще что-то верещала, но она нажала отбой и виновато посмотрела на Олега, который давно уже пришел из другой комнаты и с интересом слушал ее разговор.
– А зачем ты это все терпишь? – спросил он, глядя в ее расстроенное лицо.
– Олег, я не знаю. Он отец моих детей. Мы с ним десять лет прожили, одиннадцать даже. И как-то по привычке я все еще считаю важным то, что он говорит. Хотя нет, – она чуть помедлила, – сегодня я поняла, что все изменилось. Он больше не властен надо мной и моими эмоциями. Наверное, я тебе должна быть за это благодарна.
– Лера, к тому моменту, как мы встретились, ты уже год была в разводе…
– Если б ты знал, что предшествовало этому году, то не удивлялся бы. Мне самой странно, что я не попала в психушку, не бросилась под поезд, не перерезала себе вены. То, что Игорь творил, не поддается описанию, а я даже пожаловаться не могла. Мама с бабулей с ума бы сошли, а больше это было никому не интересно.
Он все годы нашей семейной жизни меня в грош не ставил, унижал постоянно, на детей внимания не обращал, мог ночевать не прийти. Я все терпела. Думала, какая ни есть, а все же семья. У детей отец должен быть.
– Зачем такая семья? – Олег стиснул зубы, аж желваки заходили под гладкой, к вечеру чуть небритой кожей.