Он удивленно взглянул на них, подумав, что они обе лишились рассудка: их поведение было совершенно необъяснимым. Обе находились в весьма возбужденном состоянии, отнюдь не характерном для мисс Карлайл. Ее лицо и губы подергивались, но она упорно хранила молчание. М-р Карлайл нахмурился и прошел в комнату; они затворили за ним дверь.
Он сразу же направился к постели больной, осторожно ступая по ковру, чтобы не потревожить ее.
— Я весьма опечален, мадам Вин, что…
Слова застряли у него в горле. Подумал ли он, как когда-то Джойс, что перед ним призрак? Как бы то ни было, он покрылся мертвенной бледностью и попятился от кровати, хотя наш герой как никто умел не проявлять своих эмоций.
Ниспадающие волосы, нежные и печальные глаза, лихорадочный румянец, вызванный его приходом — все это яснее ясного свидетельствовало о том, что перед ним была леди Изабель.
— Арчибальд!
Она протянула свою дрожащую руку и схватила его ладонь, прежде чем он успел отойти слишком далеко. Он сначала посмотрел на нее, потом обвел взглядом комнату, как человек, только что пробудившийся ото сна.
— Я не могла умереть без твоего прощения, — прошептала она, опустив глаза. — Не уходи, побудь со мной хоть одну минуту! Только скажи, что ты простил меня, и я умру спокойно!
— Изабель? Ты… ты… была мадам Вин? — воскликнул он, сам не ведая, что именно говорит.
— Ах, прости, прости меня! Я не умерла. Я выжила после катастрофы, но оказалась страшно изувеченной; никто не узнал меня, и я приехала сюда как мадам Вин. Я не могла жить без тебя и моих детей. Прости меня, Арчибальд!
У него голова шла кругом; лишь одна мысль пульсировала у него в мозгу — мысль о том, что он — человек, имеющий двух жен. От нее не укрылось волнение мужа.
— Я не могла оставаться вдали от тебя и моих детей. Тоска по тебе убивала меня, — повторяла она, словно в бреду. — Я не знала ни минуты покоя после моего безумного поступка: бегства от тебя. И часа не прошло, как я горько раскаялась. Даже в этот момент я хотела вернуться, но не знала, как это сделать. Видишь, что сталось со мной! — показала она свои поседевшие волосы и исхудавшие руки. — Прости, прости меня! Я совершила страшный грех, но наказание оказалось еще страшнее. Это была бесконечная агония.
— Почему ты ушла? — спросил м-р Карлайл.
— Разве ты не знал?
— Нет, это всегда оставалось для меня загадкой.
— Я ушла из любви к тебе.
Его губы тронула презрительная усмешка. Неужели и на смертном одре она продолжает лгать ему?
— Не смотри на меня так, — задыхаясь, сказала она. — У меня почти не осталось сил, и я, возможно, не совсем ясно выражаюсь. Я любила тебя всем сердцем, и в него закралась ревность. Я полагала, что ты лжешь и изменяешь мне, что ты подарил свою любовь другой, и я, ослепленная ревностью, вняла речам подлеца, который нашептывал мне о мести. Я была неправа, не так ли?