Мэтью не показывался мне на глаза. А чего я ожидала? Ведь я пригрозила, что если он когда-нибудь приблизится ко мне, я сдам его в полицию. У меня были свидетели – тетя Вив, Хьюго и наш рыжий сосед. Иногда я скучала по тем отношениям, которые были у нас когда-то. Я гадала, вспоминает ли он меня. Или просто радуется, что сбросил с себя всякую ответственность? Были мы когда-нибудь счастливы или нет? В глубине души я знаю, что он никогда не хотел детей. Значит, речь шла лишь о сексе? Что он делает теперь? Когда у Мэтта хорошо шли дела, он был внимательным, остроумным, любил баловать меня подарками. Но когда все накренилось… Вопросы роятся в моей голове. Что если, что если, что если…?
Вместе с Нев я прохожу Шаги с первого по пятый. Первый Шаг был для меня самым эффективным – написать на листе бумаги все случаи, когда я навлекала на себя и на других опасность из-за моего пьянства. Особенно большую вину я почувствовала и чувствую до сих пор за то, что пила во время беременности.
Помимо АА и Нев я дважды в неделю посещала Стефани и раз в месяц психиатра. Все это было бы невозможным без мамы и папы. Они оплачивали все это, потому что у папы была семейная программа страхования, в которую входил и мой случай. «Как хорошо, что мы используем эту программу, – сказала мама, желая меня поддержать. – Мы долго платили туда взносы». Как всегда, мама была в своем репертуаре.
– Неудивительно, что я не умею выражать эмоции, – сказала я Стефани на последнем занятии. – Мама всегда ходит с поджатыми губами. Меня она никогда не обнимала, только одного Хьюго. Мне не позволялось плакать, я должна была играть роль старшей сестры. Когда Хьюго отдали в интернат, мне пришлось взять себя в руки и смириться с этим. – Я рассказала Стефани, что папа никогда не играл в моей жизни особой роли. Он всегда был маминой марионеткой. Я сообщила ей также, что несчастье, случившееся с тетей Вив, держалось в секрете, и когда эта таинственная тетя появилась у нас на пороге, это был такой контраст с моей матерью с ее синей юбкой и шелковой блузкой!
Я перелистываю еще одну страницу. Тетя Вив стала моей сказочной крестной; она позволила нам с Луи жить в ее «обувной коробке», как она ее называла. Она смеется и говорит, что в пятьдесят четыре года у нее так ничего и нет, ни своего дома, ни корней, даже заложить нечего при случае – неужели она никогда не повзрослеет? Я молюсь, чтобы она еще хоть немного пожила здесь и никуда не упорхнула. Она на диво умело превратила чужую квартиру в свой дом, развесив повсюду снимки своих путешествий и вещи, которые привезла из разных стран, например марокканские фонари и ковры.