— Как тебе Линет? — спросила она, когда они прогуливались по саду.
— Хорошенькая. Но красивой я считаю тебя. Слушай, почему бы нам не поужинать где-нибудь в городе?
— С удовольствием, — ответила она с трепетом в сердце.
Вот так легко они начали встречаться. Когда у него было время, он проводил его с ней. Они выпивали где-нибудь по чашечке чая или кофе в дешевых ресторанчиках (он любил китайскую кухню, которую она терпеть не могла) — в такой вот обстановке она изучала его и окружающий мир. Особенно ей запомнился один субботний вечер, окрашенный серебристым сиянием, которое покрывало все — тротуары, людей, машины… И сквозь это сияние она впервые заглянула в его душу, в то, чего он боялся и что ненавидел.
Все сияло от дождя, шедшего, должно быть, все время, что они бродили по городу, но она не замечала его, видя лишь приглушенное сияние. Сливаясь с толпой и одновременно выделяясь в ней, они шли и шли, а вокруг мелькали фигуры, жесты, какие-то детали… Так они забрели на Роу-стрит, где за витринами магазинов маячили бледные лица продавцов, поджидавших клиентов.
— Не купить ли нам что-нибудь? — спросила она.
— Ага, — ответил он совершенно серьезно. — Четыре дюжины платьев, двенадцать дюжин шляп…
— И целую ванну орхидей.
Он быстро взглянул на нее и заметил:
— А ты без шляпки.
Она неопределенно пожала плечами.
— Ты вообще носишь шляпки?
— Никогда.
— Вот и отлично, — торжествующе заключил он. — Тогда не будем их покупать. Пошли отсюда.
Непонятная радость переполняла ее, радость от всего увиденного и услышанного. Когда они свернули на Пит-стрит, она схватила его за руку и воскликнула: «Посмотри-ка!». «Посмотри, — кричало ее сердце, — на этого старичка с поднятым воротником, катящего тележку с хризантемами!» Среди цветов торчала табличка «Бог есть любовь». Услышав ее восклицание, старик обернулся и что-то пробормотал (быть может, «Бог есть любовь»?), а золотистые цветы закивали головками, словно говоря: «Этот старик служит нам, мы служим Богу, а Бог есть любовь, Бог есть любовь, Бог есть любовь…».
— Подожди, — услышала она голос Яна, увидела, как почти нечестиво подмигнул старик, и тут же в ее руках оказался огромный букет, и цветы кивали ей, словно заранее подтверждая все, что бы она ни сказала. «Я так счастлива!» — подумала она, и они закивали: «Ты так счастлива, ты так счастлива!..». Старик коснулся рукой края шляпы и укатил свои свидетельства любви.
— Замечательный старый негодяй! — смеясь, заметил Ян. — Он просто полон любви!
— Не придирайся. Уверена, так оно и есть.
— Что именно? Что он негодяй, или что он полон любви?