Станок вдруг натужно загудел и затрясся мелкой дрожью.
— Ага! — радостно сказал Кольцов.
Он осторожно трогал рычаги, гладил ладонями пульт, то и дело бросал взгляд на манометры, извивался будто кошка. Дуня знал — сейчас ему лучше не мешать. Сейчас он там, на сто-полста метров под землей руками запихивает в трубу керн.
Станок загудел еще натужней. Обороты увеличились — глубоко в скважине столбик грунта запекался во вращающейся трубе.
— Есть! — заговорщицки сообщил Кольцов. — Поднимаем!
С троса Дуня снимал опускающиеся сверху штанги и относил на платформу. Лебедка вытаскивала из скважины очередную «свечу» и поднимала ее под крышу каркаса. Дуня хватал штангу и уносил, подходил и снова принимал, мокрую и скользкую от раствора. Внезапно ровный ход лебедки прекратился, натянутый трос замер.
— Ядреный корень! — задергал головой Кольцов. — Стенка осыпалась!
В таких случаях в ход пускалась «тяжелая артиллерия». Кольцов схватился за регулятор масла в шпинделе — захват шпинделя сжал верхушку штанги словно крокодильими челюстями. Медленно, неохотно та пошла вверх. Мощный мотор в шпинделе — рядом с ним лебедочный все равно что чирок рядом с гусем. Кольцов, довольный, что все благополучно обошлось, подмигнул Дуне:
— Ходи, ходи шибче!
В смену кернили три-четыре раза, а вначале, на небольшой глубине, и того чаще. Чтобы взять керн, всю нитку штанг тащили из скважины. Каждая труба по нескольку раз проходила через руки Дуни. Он с закрытыми глазами мог выполнять работу — настолько ее изучил. Но чтобы сделать приятное Кольцову, он стал оттаскивать штанги бегом, хотя из-за этого приходилось ждать, пока очередная покажется из-под земли.
Вскоре на платформе вырос такой штабель, что трубы не давали закрывать дверь. Кольцов объявил громко:
— Последняя!
Они вдвоем отнесли трубу в особое место, аккуратно положили на подставки. Кольцов начал осторожно молотком стучать по ней, прислушиваясь и кивая головой. Потом Дуня приподнял край трубы, и из другого конца в ящик выполз керн — черное полено спрессованного песка с галькой. Кольцов отнес ящик подальше от станка и переложил керн в специальные носилки с пятью отделениями.
— Трубе скоро капут, — сказал он, вернувшись.
Поглядев на изрезанный трещинами, раздутый конец трубы, из которой выбивали керн, Дуня согласился. Осадочные породы. — тот же наждак, труба, вкручиваясь в них при взятии пробы, быстро снашивается. Еще одно кернение, и сталь превратится в мочалку.
Присев у лежащего возле двери роторного долота и пришлепнув его ладонью, Кольцов сказал:
— Чего только человек не придумает! Вот работа! На ударно-канатном бы такую скважину больше месяца шли. Но там, конечно, государству дешевле.