На кухне Петя-киномеханик пил жидкий чай и читал «Искусство кино».
— Сколько времени? — спросил Хвостов.
Не отрываясь, Петя кивнул на будильник — сам, мол, гляди.
— А число какое?
Петя-киномеханик поднял голову, внимательно посмотрел на Евгения Сергеевича и раздельно произнес:
— Двадцать первое августа, среда.
Петя был худой, небритый, но одет, как всегда, опрятно. Даже дома он носил черный галстук на резиночке и белую рубашку, из-под обтертого воротника которой выглядывала тельняшка, потому что раньше Петя служил во флоте.
— У меня половина тортика завалялась, не желаешь? — доброжелательно предложил Хвостов.
Помотав отрицательно головой, Петя озабоченно сообщил:
— Джейн Фонда от «Оскара» отказалась в знак протеста. Ну, начнется заваруха в Голливуде! В Канны уже вряд ли попадет — у них там законы волчьи, среди киноактеров безработица…
— Петя, — помолчав, произнес Евгений Сергеевич, — давно хочу тебе… Переходи ко мне в экспедиторы. Ты же половину из своих семидесяти за квартиру отдаешь. А подружку в ресторан, а одеться!
Не то сожаление, не то усталость послышалась в хрипловатом голосе Пети, отставившего в сторону граненый стакан:
— Видел и рестораны, и подружек массовыми тиражами. А потом слово себе дал поступить во ВГИК. Жизнь — конюшня, если живешь не для дела, а ради удовлетворения физиологических потребностей.
— Без ресторана нельзя, — серьезно возразил Хвостов. — А в экспедиторах хоть каждый вечер в кино ходи, — материально легче станет, и с продуктами…
— Э, — поморщился Петя, — я киномехаником работаю не из-за денег. Уйду из клуба, значит, на шаг от цели отдалюсь, я так и матери в Репьевку написал. Потом еще шаг назад — и амба! Вот ты, вот вы, — Петя кашлянул в кулак, — по вечерам Шекспира читаете — у вас получается, вы это дело любите. А работа совсем другая, вы ее ненавидите, но никогда не бросите. Значит, что? Жизнь ваша — вранье!
Хвостов не подозревал, что его упражнения слышат соседи. Он допускал, что они знают, даже хотел этого — мастерство актера проверяется зрителем. Тем более, что неплохо получается. Но так категорично судить…
— Почему не брошу? — поинтересовался он.
— Привыкли к деньгам, к прочему. А в таком возрасте начинать с дырки…
— Между прочим, мы почти ровесники, — обиженно сказал Евгений Сергеевич. — И не всегда профессию выбираешь сам.
Тут Хвостов не кривил душой. В юности он не хотел поступать в торговый техникум — со школы грезил сценой, театром… Родители смеялись над блажью, а когда увидели его упорство, отец посоветовал: получи диплом торгработника, а потом хоть в артисты, хоть в мотоциклисты. Специальность полезная во всякие времена — с ней у тебя и билеты в театр будут, и хлебушек с маслом, и перспективы… Он подумал-подумал и согласился. Что ж, почти так и вышло. Кооператив у моря он построил, сберкнижка, как и у всех северян, имеется, друг в театре есть — пора, как говорится, о душе подумать. Давно собирался уйти к своему призванию — и вот, срок пришел. Если сильно захотеть, все в жизни можно исправить и пережить.