Маурицхейс Гаага (Кравченко) - страница 31

Полотно, приписываемое кисти Альберта Кейпа, работавшего в основном в жанре пейзажа, отражает типичное для голландских мастеров XVII века стремление к реалистической передаче окружающего мира. В обыденном человеческом существовании художники находили поэзию, нередко обращаясь к незатейливым сюжетам. В данном случае перед зрителем живой и непосредственный портрет юного существа, одновременно представляющий собирательный образ, весьма симпатичный и нередко встречающийся в голландском искусстве золотого века, искренне интересовавшемся миром детей и подростков. Вид румяной девочки находит своеобразную параллель в изображении нежных и сочных персиков. Лицо модели и фрукты играют множеством оттенков, выделяясь на фоне более сдержанных красок. В контрастной светотени, композиционном решении картины и самом выборе сюжета чувствуется веяние распространившегося в Голландии караваджизма.

Выходец из известной творческой семьи Геррит ван Хонтхорст жил некоторое время в Италии, где испытал влияние искусства Микеланджело Меризи да Караваджо. У него голландский художник перенял не только мотив музыканта, возникающий в работах Ван Хонтхорста не раз (в данном случае это играющая на скрипке молодая женщина), но и живописную манеру, свойственную раннему периоду в творчестве «учителя». Фигуру изображенной обволакивает ровный свет, отчетливо выделяя на темном фоне задорное личико, шелковистую кожу, затейливое одеяние. Сочные цвета, большие красочные плоскости, объемная лепка форм также вызывают в памяти полотна итальянского мастера. Подобно всем утрехтским караваджистам, художник большое внимание уделял эмоциональной насыщенности работ, а созданные его кистью персонажи словно общаются со зрителем, легко и непринужденно.

Один из шедевров Маурицхейса кисти Яна Вермера — портрет неизвестной девушки, обернувшейся на зов художника и запечатленной им в этот момент. Выражение ее юного прелестного лица непосредственно, взгляд открыт и бесхитростен. Мастер передал нежность и прозрачность кожи, блеск глаз и влажность губ. Облик героини выглядит излучающим свет, ощущение чего усиливает столь редко возникавший в работах живописца темный фон. Вермер, обладавший удивительным колористическим чутьем, использовал здесь свою излюбленную чистую и звучную цветовую гамму, состоящую из синего, желтого и белого. Открытыми, текучими и словно тающими на солнце мазками он лепит форму, но иногда создает ее несколькими прикосновениями кисти, как, например, жемчужную сережку. В ней, будто в капле, отражается целый мир — находящееся за пределами картины окно и белый воротничок девичьей рубашки.