Боялась ли я его? Может глупо, но нет. Почему-то я верила, что бить меня он не будет, как и насиловать. В наших «отношениях» это уже пройденный этап. Умом я понимала, моя вера в подобное абсурдна, но поделать с собой ничего не могла. Верую, ибо абсурдно. Может, в будущем я пожалею, что позволила себе дразнить зверя. Может, в один прекрасный момент он разорвёт в клочья моё тело, как делал это когда-то. Только вот я верила, что больше он не причинит мне намеренно физической боли, но лишь время покажет, права ли я.
А вот реакция собственных друзей на Джонсона для меня стала ударом. Желая, в очередной раз досадить мужчине, в глупой надежде, что на этом его терпение лопнет, я в один из вечеров пригласила всю компанию в квартиру. Адриан любил своё логово, и в тот вечер он как раз позвонил, чтобы сообщить, что задержится. Какие-то проблемы на работе.
Все, кого я позвала, пришли. Многие были в восторге от предложения пригласить своих друзей. Как итог: дом был полон народу, я не знала и половины. Люди сновали по дому и не обходилось без некого погрома, ведь алкоголь не способствует координации или сдержанности. Вернувшись, Джонсон сначала опешил, а потом поразил меня, присоединившись к гулянию. Потом он мне заявил нечто вроде «если пьянку нельзя прекратить, то нужно её возглавить».
Друзья и залётные гости были в восторге от Адриана. И последующая встреча лишь укрепила их во мнении, что Джонсон — отличный парень.
— Не понимаю, что тебя не устраивает в нём, Криста? — вопрошала Мони. — Мужик богатый, красивый, влюблён в тебя по уши. Что не так?
— Мони, ты не понимаешь… — с отчаянием в голосе сказала я, кусая губы и заламывая пальцы.
Ведь она действительно не понимала. Я просто не находила в себе сил открыть ей тайную дверцу своего прошлого. Жизнь научила меня не доверять даже тем, кого называешь друзьями. Окончательно верить нельзя никому, даже себе. Мне ли не знать этого. И тем не менее, как мне хотелось открыться ей! Она бы поняла. Уверена, поняла бы и перестала донимать вопросами на тему того, почему я недолюбливаю этого мужчину. Но я не могла. Каждый раз, как только я открывала рот, чтобы сказать хоть слово в этом направлении, горло сдавливало спазмом, и я не могла произнести и звука.
После пары дней расспросов и недоумений меня оставили в покое, перестав задавать уйму вопросов, на которые у меня не было ответов. Просто приняли как данность. Теперь люди, которые были моим островком спокойствия, способом хоть ненадолго забыть о гадкой реальности, с радостью приняли Адриана в свою компанию. У меня было ощущение, что меня предали, хотя и понимала, глупо это. Никто не обязан не любить Джонсона только потому, что я так сказала. Бывали мгновения, когда ненависть к нему была так сильна, что грозилась выплеснуться через край, вылиться в уродливую сцену. Он снова влез в мою жизнь и переманил моих друзей на свою сторону!